Дмитрий Лебедев - Многоликое волшебство

Не обращая уже внимания на результат, Серроус продолжил вышибать одни ворота за другими. Часть из них удавалось захватить, в некоторых же защитникам удавалось создать импровизированные баррикады, ведя оживленную перестрелку с нападающими. Когда король уже почти готов был выжечь северные ворота, огромные створки сами распахнулись и вовне попытались устремиться хаббадцы, но вылазку предпринять им не удалось, потому как Серроус обрушил огненный шар прямо на скачущих рыцарей. С шипением падали тела в раскаленных доспехах в высокие сугробы по краям дороги, вздымая ввысь столбы пара. Душераздирающий стон раздался из раскаленной груды металла, оставшейся от не вовремя выступившего отряда. В воздухе отвратительно запахло паленой плотью, но расторопные защитники, плюнув на то, что это свои, воспользовались завалом и запломбировали вход, набросав поверх все, что под руку попало.

Бой в городе кипел уже вовсю, и защитники, тщетно пытаясь сохранить хотя бы подобие порядка, отступали к центральной башне, когда звон тетивы вернул Серроуса к реальности. Два трупа, свесившиеся со стенок колодца, истыканные стрелами, как ежи иглами, медленно сползали обратно в колодец. Значит они все-таки попытались прорваться через подземный ход. Что ж, он был прав, захватив выход из него в первую очередь. Сосредоточившись вновь, он прощупал весь подземный ход и обнаружил, что тот заполонен людьми на протяжении всей его длины, остановившимися в нерешительности, не зная, что дальше предпринять. По всей веренице кошмарным вестником пронеслось сообщение, что выход захвачен врагом. Дожидаясь дальнейших указаний, хаббадцы все более скучивались в конце подземного хода.

Не дожидаясь ответных действий противника, Серроус сформировал еще один огненный шар прямо в колодце и колесом смерти покатил его к центральной башне Курры. Несколько раз подкачав по пути остывающий шар, он дождался, когда тот вырвался на волю в башне и, взорвавшись, выжег огромный зал, в одной из ниш которого был вход. Затем Серроус установил по стенам зала непроницаемый барьер и направил в колодец все свое подразделение, за исключением лучников, которые должны были на всякий случай занять оборону на стенах бастиона.

Стены на входе уже успели остыть, но воздух подземелья, и без того бедный на кислород, после пронесшегося огненного смерча и вовсе едва позволял дышать. Пробираться через завал смердящих тел было не просто, но тем не менее отряд упорно продвигался вперед. Заглядывая время от времени в зал, Серроус подмечал, что защитники крепости с неослабевающим упорством пытались пробиться через непроницаемый барьер, понимая, что если это не удастся, то башня падет столь же бесславно, как и большинство ворот.

Город же тонул в реках крови. Защитники с нечеловеческим ожесточением сражались за каждый метр, жители, высовываясь из окон, выливали кипящее масло на головы атакующих, метали ножи и пики, просто кидали, что под руку попадет. Преодолевать сопротивление всего населения в планы не входило, но хаббадцы не собирались сдаваться ненавистным с детских сказок мондаркам, о жестокости которых ходили легенды.

Но, несмотря на все это, его войска медленно, но неотвратимо теснили защитников к центру, оставляя за собой истекающие кровью руины. Планы, как и во всякой нормальной битве, пошли прахом, но он не видел, что могло бы внести перелом в ход сражения.

Выйдя из тайного хода, Серроус обнаружил, что почти весь зал уже заполонен его солдатами. Он снял барьер, и в тот же миг закипело ожесточенное сражение. Звон и крики заполнили все вокруг, но и здесь численный перевес оказался на стороне мондарков, так что они стали теснить противника, освобождая зал за залом. Место павших тут же занимали все выходящие и выходящие из хода отборные солдаты.

Этаж уже был очищен от противника, бой продолжался вверх и вниз. Серроус выглянул в бойницу и обнаружил, что защищавшиеся почти вплотную были прижаты к стенам башни. Что ж, дело, похоже, сделано. Город взят.

Как только его штурмовики очистили крышу башни, он приказал водрузить над городом старинный флаг Хаббада, флаг бертийских королей. Увидев, поднявшись на крышу, как над городом развевается пурпурное полотнище с черным грифоном, оттененным белым контуром, он почувствовал прилив гордости, слегка освеживший его ломящееся от усталости тело. Примерно в то же время ворота башни были распахнуты изнутри и сопротивление завершилось.