Дебра Дойл - Башня демона

На миг время остановилось. «Какой красавец, — думал Рэндал — Все верно — в своем собственном мире повелитель демонов должен быть ослепительным красавцем». И тут демон бросился на Рэндала, схватил его, и оба рухнули на мягкую лесную подстилку.

Рэндал ударился о землю спиной и полетел дальше, в глубокое темное подземелье. Демон вцепился когтями ему в горло.

«Я сплю! — сказал себе Рэндал. — Это всего лишь сон!»

«Но в снах не бывает больно, — тут же возразил он сам себе, — а сейчас мне больно. Нестерпимо».

Рэндал вызвал яркое пламя и осветил темное подземелье, прибегнув для этого к заклинаниям, каких не произносил уже много месяцев. Загорелся свет — не ослепительная вспышка, а мягкое ровное сияние, и глазам Рэндала предстало зрелище настолько страшное, что он почти пожалел, что не остался в темноте. Демон сидел у него на груди, вцепившись когтями в тело, и грозные белые клыки сверкали возле самого лица юноши.

Лишь боевые навыки, полученные в замке Дун, спасли Рэндала от неминуемой гибели. Демон ринулся в атаку. Еще миг — и его клыки впились бы юному волшебнику в лицо. Рэндал отразил удар левой рукой и что есть силы уперся демону в горло, с трудом сдерживая его. Стоит ему поддаться — и кошмарное чудовище загрызет его на смерть.

«Мне не удержать демона голыми руками, — подумал Рэндал — Надо что-то делать, иначе мне конец».

Он метнул молнию. Ударившись о шкуру демона, она зашипела и рассыпалась огненными брызгами. Эрам рассмеялся — звук был мелодичный, будто звон колокольчика, — и стиснул живот и грудь волшебника острыми, как ножи, когтями.

«Интересно, если умрешь во сне, умрешь ли наяву? И как это происходит в мире демонов?»

Рэндал все еще падал неведомо куда, а Эрам сидел на нем и лязгал зубами. Демон широко разинул пасть; в глубине ее метался и трепетал длинный багровый язык.

«Нельзя, чтобы он укусил меня, — мелькнуло у Рэндала в мозгу. — Если повелитель демонов отведает крови волшебника… кто знает, до какой степени вырастет его мощь!»

Осталось испробовать только одно, последнее, средство. Напрягая все силы, Рэндал вызвал огненный шар — и направил его не на неуязвимое тело повелителя демонов, а на себя самого.

Вспыхнуло пламя, все тело охватила невыносимая боль — куда более жгучая, чем от когтей, разрывающих спину; более острая, чем от лезвия меча, разрезавшего ладонь. Красные языки пламени сменились чернотой, мир померк. Юноша полетел куда-то в пропасть — и проснулся.

Рэндал лежал на кровати в комнате на верхнем этаже башни волшебника Болпеша. В ногах его кровати, на одеяле, скрестив ноги, сидела Лиз и перебирала струны лютни. Она наигрывала нежную, печальную мелодию и тихо напевала:

Снаружи, за стенами башни, разгоралась заря. Луч восходящего солнца упал на струны лютни, и они загорелись радостными красновато-золотистыми отблесками. Лиз подняла глаза от инструмента.

— Ага, проснулся, наконец, — сказала она.

— Да, — отозвался Рэндал. — И проголодался как волк. Где остальные?

— Неудивительно, что ты проголодался, — сообщила Лиз. — Ты проспал целые сутки. Уолтер и Болпеш спустились в кухню и завтракают.

Рэндал с трудом приподнялся и сел на край кровати. Все тело болело.

— Расскажи мне, что случилось.

— Помимо того, что ты уже знаешь? — уточнила Лиз. — Честно говоря, я почти ничего не поняла.

— Тогда расскажи, что ты видела.

Лиз отложила лютню.

— Сначала Болпеш положил тебя рядом с Уолтером на эту кровать и пел свои заклинания очень долго, пока не стемнело, и еще много часов потом. Когда село солнце, я зажгла свечи. Пока он пел, Уолтер выглядел все лучше и лучше, а ты — все хуже и хуже. Потом вся вода в ведре, какую я принесла, куда-то исчезла, и Уолтер проснулся. Я помогла ему спуститься по лестнице, одеться, а когда вернулась сюда, Болпеш хлопотал над тобой. Потом он сказал, что тебе стало лучше, и велел накормить тебя, когда проснешься. Пойдем, поищем тебе что-нибудь поесть.

Рэндал встал. От слабости подкашивались колени и кружилась голова; Лиз увидела, что он покачнулся, и поспешила поддержать его. Они вместе спустились по лестнице и вошли на кухню, где с балок под потолком свисали пучки ароматных трав, а в очаге пылал веселый огонь. На полке у очага остывали две свежеиспеченные буханки хлеба, а за большим столом сидел Уолтер, одетый в чистую рубаху. Перед ним стояла большая тарелка с яичницей, и он с аппетитом подкреплялся.