Алексей Головин: Стезёю вечного Заката

— А вы неплохо двигаетесь для своих лет, Командующий, — тем не менее, нашёл время для ироничной усмешки Ашур. — Посмотрим, на сколько вас хватит. Вы же не думаете, что сможете устоять против меня? А, что скажете?

И Повелитель Ночи, отступив ещё на полшага, поднял секиру на уровень груди параллельно земле, крепко сжимая древко обеими руками, а затем резко двинул её от себя, порождая целую стену темноты.

Героск промолчал. Негоже в бою лишними словами разбрасываться. Да и пускай недруг думает, что дыхания у старичка не хватает… Вместо слов магвой перехватил меч обратным хватом, вскинул рукоять к склонённому лбу, а направленный вертикально вниз клинок поместил между локтями, сведёнными у груди. Прямо перед ним вспыхнул огромный, высотою во весь рост, клин чистейшего света, встретивший и распоровший давящую тьму. В следующий миг Старший мастер прянул вперёд, словно скользнув над землёй, и нанёс быстрый рубящий удар мечом снизу-вверх. Перед свистнувшим лезвием пронеслась тонкая полоска света, способная разрубить противника от паха до горла.

На сей раз она встретила окутанное чёрной дымкой лезвие секиры, которое шагнувший чуть назад Ашур резко двинул вниз. Две контрастные силы столкнулись, во все стороны ударили неконтролируемые выплески света и тьмы. Кто-то из напряжённо наблюдающих за схваткой воинов закричал от боли. Ни один из противников не позволил себе отвлечься хотя бы на миг.

Мощь используемых сил нарастала с каждым мигом. Глаза Ашура превратились в два бездонных чёрных провала за прорезями стальной полумаски. Кожа Героска, казалось, начала светиться изнутри, искорки света вились вокруг его длинных усов, причудливыми каплями слетая вниз с кончиков серебряных клипс. Сам воздух вокруг дерущихся пропитался контрастными эманациями, став серой дымкой на границе ослепительных вспышек света и безликих полотнищ темноты.

Враги чуть разорвали дистанцию и вновь сошлись. Клинок Героска вдруг словно раздробился на несколько собственных подобий, сверкающих безжалостным светом. Они все устремились к Ашуру, коля, рубя, подсекая. Два или три Повелитель Ночи ловко смахнул секирой, ещё пару отмели его чёрные крылья. Но настоящий меч вдруг сменил направление удара, повинуясь быстрому движению опытной руки Героска. Лезвие успело коснуться неприкрытого участка кожи на горле над верхней кромкой чёрно-серого доспеха. Ашур быстро отпрянул, исторгая из себя густое облако непроглядной темноты. Но по клинку Старшего мастера сбежали несколько капель крови. Она была такой же, как у всех…

Ранение нисколько не испугало Повелителя Ночи. Напротив, разъярило. Ашур ринулся вперёд, чертя перед собою секирой размашистые кресты. Все шесть его чёрных крыльев начали наносить одновременные удары со всё возрастающей пробивной силой. Щиты света и защитный узор, оберегающие магвоя, почти поддались под этим натиском. Героск отлетел назад, но вскочил, казалось, даже не успев коснуться спиною земли. Движения убийственной секиры стали ещё мощнее, замахи шире. Ашур будто потерял голову от ярости и стал слепо кромсать перед собою всё, пытаясь сокрушить врага.

Если старый магвой и решил бы воспользоваться слепой яростью, демонстрируемой ночным существом, его ждал бы большой сюрприз. Ашур превосходно контролировал каждое движение и играл роль, заманивая противника в ловушку. Но Героск был достаточно опытен, чтобы разглядеть это. Потому вместо неосмотрительной встречной атаки он стал кружить вокруг Повелителя Ночи, желая, чтобы тот подустал и прекратил бешено вращать секирой.

У Ашура же в запасе было кое-что ещё. Всё это время он готовился к основной атаке, которая должна была, если и не стать решающей, то, по крайней мере, нанести магвою серьёзный урон. И вот, наконец, выждав момент и заметив, что внимание Героска сосредоточилось на его оружии и крыльях тьмы, Ашур обрушил на вражеского Командующего чистую мощь Великой Ночи.

Героску показалось, будто на него рухнуло само небо, рассердившееся на дерзкого человека, осмелившегося вмешаться в противоборство правящих миром первостихий. Глухой удар одновременно снаружи и изнутри черепа почти выбил напрочь его сознание. В широко открывшийся рот, жадно хватающий воздух, хлынула солоноватая кровь, льющая из носа и глаз. Уши наполнились заглушающим всё шорохом, подобным звуку от тысяч крысиных лапок, шуршащих по полу в ночи. Мышцы отказались повиноваться, по ним прошла холодная волна онемения. Пальцы разжались, меч упал в траву, цепь, намотанная одним концом на левое запястье, бессильно повисла. Ноги магвоя подкосились, он упал на колени и склонился к земле, силясь хоть как-то защититься от неимоверного давления самой Ночи.