Исуна Хасэкура: Волчица и пряности. Том 7

Взглянув на него исподлобья, я поняла, что он нервничает.

Ох, неужели все мужчины такие наивные?

– Что ж, такое вполне возможно. Что-то наподобие приливов и отливов. Далее, при неравновесии четырех жидкостей следует удалить излишек крови, чтобы восстановить равновесие.

– …У людей вправду бывает странное воображение.

– Иными словами, отеки лечат кровопусканием.

– Э!

Я была настолько потрясена, что могла лишь смотреть моему спутнику в лицо.

Когда я наконец заметила его глупую ухмылку и осознала, что что-то тут не так, было уже поздно.

– Люди верят, что прежде чем вылечить, нужно ранить; забавно, верно?

Я демонстративно отвернулась в сторону.

– От такого способа ты, конечно, быстро бы выздоровела; но только мы не можем вызвать лекаря. Он уж точно решит, что твои уши и хвост тоже выросли из-за какой-то болезни, и начнется большая суматоха. Так что искать лекаря никак нельзя. Мы применим другой метод – воспользуемся четырьмя натурами человеческого тела.

– Эти так называемые четыре натуры – это небось всего-навсего смех, гнев, печаль и радость, да?

– Увы, ты не угадала. Человеческое тело обладает холодной, теплой, сухой и влажной натурами.

Отхлебывая безвкусный сидр, я взглянула на свои пальцы.

Слушая этот «само собой разумеющийся» ответ, я чувствовала себя так, словно надо мной смеются.

– На эти четыре натуры можно влиять с помощью пищи. Пища тоже бывает холодная, теплая, сухая и влажная. Поэтому, когда у тебя жар, тебе полезны яблоки, которые считаются «холодной» пищей.

Присовокуплять старое значение к старому предмету – видимо, в привычке людей.

К такому выводу я пришла после многих лет наблюдения за человеческой жизнью.

– Если так, почему ты не дашь мне свежих яблок?

– Это нельзя. Яблоки, конечно, считаются «холодными», но с точки зрения медицины они еще и «сухие». Натура больного «сухая», поэтому он должен есть «влажную» пищу. То есть – надо пить жидкости. Но крепкое вино считается «теплым», поэтому мне пришлось разбавить его водой, чтобы сделать «холодным».

И вот поэтому мне приходится пить нечто, являющееся не более чем чуть подкрашенной, безвкусной водой? Я вздохнула.

Я понятия не имела, выучил ли мой спутник все это совсем недавно или же знал давным-давно; как бы там ни было, сейчас он трещал без умолку с очень самодовольным видом.

Указывать, что все его усилия бессмысленны, было уж точно бессмысленно. По крайней мере, я знала, что даже среди людей обычаи разнятся от королевства к королевству.

А значит, верования волков и людей должны и вовсе разниться совершенно; именно поэтому я решила оставить вопрос в стороне.

– И что еще мне можно есть, кроме вот этого?

– А, ну, поскольку ты свалилась от утомления, для сохранения «тепла» нужны будут травы. Если сильное утомление приводит к жару, тело надо для начала охладить. Если тело слишком «сухое», нужно сделать что-то, чтобы усилить «влажную» натуру. Всегда ведь хочется пить после бега, верно? Но из-за влаги тело станет «холодным», а избыток «холода» приведет к меланхолии. Поэтому тебе необходимо сохранить «теплую» натуру. Из всего этого мы приходим к выводу…

Беспомощно слушая его трескотню, я вздохнула – как же глупо с моей стороны было рассчитывать на «кушанье для больных».

Но едва услышав следующую фразу моего спутника, я вдруг обнаружила, что вся в нетерпении.

– Из всего этого мы приходим к выводу: пшеничная каша на овечьем молоке с нарезанными яблоками и сыром. Таким образом, мы сперва должны взять яблоки…

– Ой, ой, вот это хорошо. Именно это я и хочу. И вообще, я снова сознание потеряю, если этого не поем. Не видишь, что ли? Я так слаба. Давай, давай, неси быстрее!

От одного описания столь вкусной каши мой живот протестующе заурчал.

И, выпалив все это, я вытерла рукой струйку слюны, начавшую было вытекать из уголка рта.

– …Слушай, по-моему, ты уже почти поправилась, а?

– Э?.. У меня кружится голова…

Конечно, в столь удачный момент голова закружиться не может.

Но когда я произнесла эти слова и сделала вид, что почти выронила чашку, он, как и положено добряку, не мог не потянуться мне навстречу.

Прижавшись к груди моего спутника, я медленно подняла на него глаза и сказала:

– Принеси побыстрее.

Видимо, из-за того, что мое лицо было так близко, лицо моего спутника вдруг запунцовело.