Александр Талал - Влюбиться в эльфа и остаться в живых

Пик беспорядков миновал. Но исход еще одной, финальной, битвы пока не был определен.

– Мне интересно стало, – сказал Женя, – откуда-то ведь взялись все эти амулеты. Кто-то же их когда-то сделал. Как возникла магия, как она устроена? И я думаю, что давным-давно людям не нужны были амулеты, чтобы творить волшебство. Когда-то они умели совершать чудеса одной лишь силой собственных чувств. Те времена прошли. От них нам достались кусочки металла, в которые предки вложили свои души. Возможно, со временем и с их помощью мы снова научимся чувствовать сильно и глубоко. Хотя, глядя на тебя, Гоблин, мне кажется, что некоторые навсегда потеряли этот навык. Твоя холодная сила в твоем набитом сундуке. На моей стороне один-единственный октагон. Моя любовь к Кате. Моя память о родителях, погибших нелепой смертью в борьбе Гоблина с Гоблином. Моя идиотская врожденная жажда справедливости. Посмотрим, кто кого? – и Женя заслонил собой Катю.

– Не буду кривить душой, – сказал Гоблин, хрустя костяшками пальцев, – может, ты и прав. Но не будем недооценивать мою патологическую одержимость. В жажде власти тоже есть своя непреодолимая сила. К тому же радиус действия у тебя хромает. Будем брать дальнобойными орудиями, да, Макар Филипыч? Приступим.

Для своих лет Гоблин обладал неожиданной сноровкой. Не успел Женя выхватить из жилета новогоднюю хлопушку, как тот уже схватил с банкетного стола непочатую бутылку шампанского и дернул за проволочку, как чеку гранаты. За его спиной вспыхнул заревом сундук, и Женю швырнуло на пол. Дыхание перехватило – пробка шибанула где-то под солнечным сплетением. Катя кинулась к нему, помогая подняться. Едва оклемавшись, Женя тут же увлек ее за мраморную колонну: Гоблин целился для второго залпа. Куски мрамора плюнули во все стороны.

Не спеша, Гоблин обходил колонну с двумя бутылками «Боллинже» в перепончатых лапах; недешево для шампанского, смехотворные копейки для мощного снаряда, особенно когда вечная жизнь на кону.

Ребята, пригнувшись, сорвались с места, перебегая подальше под прикрытием банкетного стола. Совсем рядом грохнуло, взорвалась фарфоровым дребезгом стопка тарелок. И опять, почти настигнув цель, пробка разнесла поднос с фужерами. Женя пальнул в ответ, но промахнулся. Ребята снова оказались за колонной.

– Тебе нужно добраться до двери, – торопливо шептал Женя. – Я останусь здесь.

Катя замотала головой с твердой решимостью:

– Нет. Я тебя не оставлю.

На пол посыпались блюда, винные бутылки, шампуры с шашлыками… Это Гоблин, ухватившись за край скатерти, рванул ее к себе и, высвободив, прокрутил в воздухе ловким движением. Длинное полотно взвилось кверху, скрутилось тугим жгутом, щелкнуло по воздуху глухим хлопком, как плеть, и в следующую секунду обвило колонну в несколько оборотов.

Стиснув зубы и широко расставив ноги для упора, Гоблин потянул скатерть к себе. Колонна затрещала, загудела, сопротивляясь, и с хрустом поддалась. Женя отскочил, потянул Катю за собой, колонну вырвало с места, и гигантский столб покатился, гремя канонадой ударов, по полу резиденции, оставляя глубокие щербины в плитах углами капители. Здание содрогнулось.

– Беги! – крикнул Женя, когда белый жгут обхватил его поперек груди. – Беги! – повторил он отчаянно, когда самодельный кнут дернул его, притягивая к Гоблину. Катя бросила взгляд на двери, замерла в смятении. Перебирая руками, Гоблин без особых усилий тащил Женю по полу, пока тот пытался цепляться ногами за выбоины. Высвободиться из петли не получалось, и Женя выхватил из жилета первое попавшееся орудие, до которого смог дотянуться под хваткой скатерти – аэрозоль с взбитыми сливками – но выстрелить не успел. В руке Гоблина откуда-то взялся шампур с литой ручкой, с которого он проворно сбросил куски баранины, мазнув носком ботинка по всей длине. Молниеносный взмах шампура рассек баллончик в Жениной руке надвое и полоснул по ладони как бритвой. Половинки аэрозоли упали на пол в кляксах крови, шипя и вяло истекая пеной.

Каждый выпад шашлычной шпаги сопровождался вспышкой сундука. Точными ударами шампур вспарывал Женин жилет, секцию за секцией, уничтожая его боезапас. Из прорех сыпалось конфетти. Гоблин играл с ним, но, заигравшись, изрезал и жгут из скатерти, державший Женю, как поводок, и Женя чуть не рухнул, потеряв равновесие. Он пятился назад, отшатываясь от сверкающего перед ним шампура и наступавшего Гоблина, пока не уперся спиной в стеклянную стену аквариума. Жемчужные гурами, огненные барбусы, черный лабео с красным хвостом, пестрая стайка скалярий бросились врассыпную и тут же вернулись, с любопытством рассматривая Женю на безопасном расстоянии, пока тот судорожно шарил по карманам в поисках остатков амуниции. Острие больно уперлось ему в шею. Он замер. Ладонь нащупала в лохмотьях жилета предмет овальной формы и тоже затаилась. Капля крови прочертила дорожку до ключицы и исчезла за воротом.