Джулия Джонс - Чародей и Дурак

Джек едва сознавал, что происходит. Все менялось со страшной быстротой. Магическая волна излилась из него, страшная, неудержимая, насыщенная светом. Кайлок стоял прямо на ее пути, Баралиса прижало к двери. Джек чувствовал, как тот пытается загородиться, ощущал силовые нити, прошившие комнату. Сила Баралиса оплела Кайлока невидимой защитной сетью.

Джек понял, что ошибся в главном. Нельзя уничтожить Кайлока, не уничтожив прежде Баралиса. Пришла пора убить того, кто взрастил чудовище. И Джек направил все, что еще оставалось в его душе и теле, на Баралиса.

От усилия позвоночник Джека щелкнул, будто хлыст. Джек свел широкое лезвие силы в острый наконечник стрелы и послал стрелу в цель.

Воздух раскололся. Баралиса подняло ввысь и швырнуло о стену. Раздался хруст костей, череп треснул, изо рта и ушей хлынула кровь. Страшный вопль пронзил комнату. Раскаленные силовые нити поблекли, и сеть, ограждавшая Кайлока, угасла на расстоянии вытянутой руки от груди Баралиса.

По комнате пронесся смерч. Джек не мог дохнуть. Живот сводило судорогами, словно пустота внутри стремилась всосать в себя все тело. Одолеваемый смертной слабостью, Джек остановил поток. Свет стал меркнуть, воздух — редеть, и все утихло со слабым шипением.

Баралис корчился на полу бесформенной грудой, из которой торчали сломанные кости.

Джек тоже оказался на полу, но ему казалось, что он все еще падает. Пустота засасывала его, боль наполняла глаза тьмой и наливала тяжестью веки. Он успел еще увидеть, как Баралис протянул к Кайлоку дрожащую руку и с мукой выговорил два слова:

— Сын мой...

Рука бессильно упала, а Джек погрузился во тьму.

Он очнулся внезапно, не успев освоиться с окружающим. Кайлок стоял над ним с письмом в руке.

— Ага, очухался наконец! Хорошие ли сны тебе снились? — Король был спокоен, но в голосе чувствовалась нотка безумия и в глазах мерцал неестественный огонек.

Джек пытался вспомнить, как оказался здесь. Баралис! Взгляд Джека устремился к стене. Тело Баралиса исчезло. Сколько же времени прошло? Сколько он пролежал здесь под испытующим взором Кайлока?

— Так ты, выходит, отродье Лескета?

Джек ощупал свой камзол, и боль стрельнула от плеча к животу.

— Ты это ищешь? — Кайлок смял письмо в кулаке. — Трогательное послание от матушки к сыну? — Голос Кайлока стал тонким, и он вдруг повернулся к Джеку спиной.

Джек сел и проверил, не осталось ли в нем магии. Нет, не осталось. Чары, уничтожившие Баралиса, исчерпали всю его силу. Джек стал потихоньку искать нож.

Два звука отвлекли его от этого занятия. Первым был шорох, как будто по полу волокли что-то тяжелое. Этот звук шел из-за двери, и Джек догадался, что это Кроп тащит прочь тело Баралиса. Второй звук издавал Кайлок: тихий, отрывистый смех, похожий на кашель.

Плечи Кайлока тряслись, костяшки пальцев, сжимавших письмо, побелели. Сами пальцы были ободраны до живого мяса.

— А я — отродье Баралиса. Пока король искал утех на стороне, мать моя путалась с советником. — Кайлок повернулся к Джеку лицом, глаза его горели. — Баралис. Ну кто бы мог подумать? Кто бы мог догадаться?

По телу Джека побежали мурашки. Он чувствовал, как в Кайлоке медленно растет колдовская сила.

— Ты обокрал меня! — крикнул король. — Твой отец должен был стать моим отцом, твое лицо — моим. — Кайлок брызгал слюной, и жилы у него на шее напряглись, как веревки. — Мои руки, мой рот, мои зубы — ты все забрал себе!

Джек привалился к стене. Во рту у него было сухо. Кайлок терял власть над собой. Джек отчаянно шарил по полу, ища нож, но ничего не находил. Он отважился посмотреть вбок — справа, недосягаемый, блестел нож.

Кайлок подступил к нему, тряся головой.

— Не думай, что ты выйдешь из этой комнаты, чтобы явить себя миру и разоблачить меня. Клянусь, этому не бывать. Ни сегодня, ни завтра — никогда.

Джек почувствовал жар на щеках. Сперва он принял это за прилив крови, подобный тому, что привел его к Кайлоку. Но нет, это тепло уже не просто грело, а жгло. Джека обуял ужас. Все его существо повелевало ему бежать, но он был слишком скован ужасом, чтобы двигаться.

— Сын короля. Короля и служанки, прирабатывавшей блудом!

Джек знал теперь, что мать его не блудница, и это чудовище не смело так ее называть. Джек вскочил, чтобы вцепиться Кайлоку в горло, но палящий жар отбросил его назад. На лбу и на носу вздулись пузыри, от волос запахло паленым. И руки. Прислонясь к стене, Джек поднес их к лицу. Глаза слезились, и он с трудом различал ожоги на ладонях.