Феликс Эльдемуров - Тропа Исполинов

- И не только действий? - спросила Арна. - Слов, мыслей?

- Более того, и намного более того, дорогая моя... Я только что говорил о душе, как о предмете, благодаря которому мы способны приложить свои силы и способности в том или ином из наших миров. Это немного сложно, но постарайтесь понять. Мы живём одновременно и в тех мирах, которые сильно отличаются от нашего. Этот, вокруг каждого из нас, мир, восставший некогда из пепла небывало страшной и опустошительной войны, сейчас ещё необычайно жесток, и многое, что окружает каждого из нас, противно самому назначению человека на земле. Возможно даже, кое-кому покажется, что наша с вами стая - это лишь хрупкое исключение из обычных правил, ненормальный островок в море нестабильности, загнивания, страха, лжи политиков и священников... - да-да, и иных священников тоже! - лжи, ненависти, войны, голода, смерти...

На самом же деле мы с вами - это норма. Так быть должно! Нас объединяют и сплачивают не ложь или ненависть, но - понимание того, что этот мир, в том виде, как он представился нам от рождения - не нормален. И потому мы ищем и находим таких, как мы. Нас объединяет любовь. И любовь объединяет нас с Богом. И любовь объединяет нас с Богом в каждом из нас.

Это - единственно верное решение.

Люди друг другу и должны быть семьёй и стаей, где никто не ущемлён в правах и исполняет обязанности просто потому, что не может иначе. Это - общество Бальмгрима, бога северного ветра, бога с холодностью ума, но неизмеримой горячностью доблестного любящего сердца. Этим мы отличаемся от общества Хайяка, в котором горячий, но безрассудный ум всецело находится под влиянием сердца холодного и бесчувственного... С кем кому по дороге? Пусть выбирает сам...

Знаете, а ведь, наверное, где-то сейчас сидит и "играет в наседку" точно такой же Таргрек и вокруг него - точно такие же ребята. Это тоже я и тоже вы... Только мир тот - иной, чем этот.

И самой правдивой из историй оказывается сказка... Быть может, именно твоя сказка, Кайсти.

Глава 13 - Перевоплощения

Умный, когда бывает жесток, знает цену и границы жестокости, ибо в этом его сила. Когда жестоким бывает глупец, не жди от него ни любви, ни веры, ни признания ошибок. Жестокость его не имеет границ, ибо любовь его - лишь к самому себе, а вера - лишь в правоту собственной ненависти ко всему, что выходит за пределы его убогого понимания мира. Нельзя, увы, сказать, что он всего лишь слаб и потому достоин сожаления...

Он страшен!

Увы, история человеческих бедствий имеет обратную сторону как история последствий правления властных дураков.

Линтул Зорох Жлосс, "Книга Таргрека"

1

- Господин генерал! К вам!..

- Кого ещё черти принесли... Хм. Пожалуй, и в самом деле - черти...

- Господин генерал, мы понимаем, что вы чрезвычайно заняты и всё-таки очень просили бы уделить нам минутку внимания. Собственно, это дело чрезвычайной важности... Быть может, вы спуститесь к нам на землю?

Даурадес с изумлением узнал бывшего майора, а теперь - и бывшего генерала Кураду, но в каком виде! Монашеская ряса, епископский головной убор, в руке - длинный посох с каким-то кренделем вверху...

Даурадес соскочил с коня и бросил поводья ординарцу.

- Пожалуйста, быстрее. У меня мало времени.

- Господин генерал, вы изволите говорить с самим отцом Салаимом! - осуждающе сказал эскортировавший Кураду плотненький монашек.

- Да ну? Значит, меня обманывают глаза, и передо мной стоит не палач, не вор и не перемётная сума, а истинный святой! Какую же церковь вы изволите представлять, отец Кур..., простите, отец Салаим?

- Новую, единую церковь, сын мой, - чинно ответил Курада. - Новый Храм Порядка и Добродетели. Хочу напомнить, что в это смутное время наша святая Церковь - единственный оплот культуры, порядка, милосердия и справедливости. Новый Храм...

- Новый? - перебил Даурадес. - А чем же плох оказался старый?

- И должен сказать, - продолжал Курада, - что гордыня ваша не совсем уместна. Мы пришли к вам с конкретным деловым предложением и очень просим поговорить с вами наедине.

Даурадес оглянулся. За ним, храня молчание, возвышались на конях его боевые командиры. Донант. Теверс. Еминеж. Гриос. И, конечно, молодчага Вьерд, пред копытами коня которого пали ниц последние из сопротивлявшихся врагов.

Но среди друзей уже не было Верреса и Бустара...

- У меня нет секретов от товарищей. Прошу вас... святые отцы... говорите быстрее.

- Дело в том, господин генерал, - сказал Курада, приближаясь и понижая голос до шепота, - что у нас, в Коугчаре...