Элоиза Флуд - Наследие Мерлина

Чародей что-то спросил. Но он разговаривал на том же тарабарском языке, что и все обитатели замка. Прю не разобрала ни слова.

— Мы не понимаем этот язык, — сказала она. — Ты знаешь заклинание для перевода?

Мерлин щелкнул языком и сказал что-то еще.

— Тебе не ясно? Мы тебя не понимаем! — крикнула Прюденс. Ее уже начала охватывать паника.

Ну почему им так не везет?

Лицо Мерлина потемнело. Он поднял левую руку, и Прю увидела в ней длинный деревянный посох, покрытый резьбой. Чародей направил свое орудие на сестер и начал произносить заклинание.

Прю бросило в дрожь от ужаса. Он собирался отправить их в вечность!

— Постой! — крикнула Пайпер в отчаянии. — Мы пришли, чтобы помочь твоему сыну Ниаллу.

Ниаллу! Мерлин оборвал заклинание и неподвижно застыл, все еще держа посох направленным на сестер. Но теперь в его глубоко посаженных глазах светился вопрос.

— Ниалл! Твой сын! — повторила Пайпер. Поднеся руки к груди, она изобразила, будто качает ребенка.

Мерлин медленно опустил свой резной посох и стал спускаться по лестнице. Потом сказал несколько слов. Пайпер понятия не имела, что они означают, но было ясно, что чародей задает вопрос.

— Мы тебя не понимаем, — снова сказала Прюденс. Потом показала на ухо и покачала головой.

Глаза Мерлина сузились. Он произнес что-то еще и раздраженно махнул рукой.

— О нет, это безнадежно, — пробормотала Прюденс. В ее голосе слышалось отчаянье. — Он величайший волшебник всех времен. Так неужели ему неизвестно заклинание для перевода?

Мерлин сделал левой рукой рубящее движение. Пайпер почувствовала, что ее ноги отлипли от пола, и радостно вскрикнула.

Чародей кивнул сестрам и поманил их рукой. Потом повернулся и зашагал по лестнице к видневшейся наверху двери. Сестры обменялись вопросительными взглядами и последовали за ним. Едва перешагнув порог, Пайпер почувствовала, что очутилась в другом мире. Жилище Мерлина оказалось довольно красочным. Тут было множество необычных предметов: серебряное зеркало в резной раме из слоновой кости, гобелен из китайского шелка, счеты с тяжелыми синими камнями. Здесь не ощущалось той холодной, сырой атмосферы, что царила во всем замке Артура. Воздух был сухим и теплым, комнату заливал яркий свет. Его источник сразу бросался в глаза — на каждом подоконнике плясала цепочка огоньков.

— Волшебное отопление, — произнесла Прюденс негромко. — Классно!

Все кругом было завалено исписанными свитками пергамента. Некоторые письмена казались руническими, а некоторые — латинскими. Посмотрев на ближайший манускрипт, Пайпер действительно узнала латынь.

— Rex potentiam, — произнесла она вслух. — По-моему, это означает «могучий король».

Мерлин дотронулся до свитка посохом и снова задал вопрос. Пайпер опять не поняла его, но на сей раз она, кажется, узнала слово «Romani».

— Кажется, он спрашивает, не из Рима ли мы, — сказала она и отрицательно покачала головой в ответ. — Нет, но это уже ближе к истине.

Мерлин сдвинул свои густые брови и задумчиво потеребил бороду. Потом подошел к другой груде свитков и стал рыться в них, разглядывая и отбрасывая в сторону. Через мгновение он испустил торжествующий вопль и развернул один из листов пергамента. Внимательно разглядывал его секунду, потом начертил в воздухе несколько знаков концом посоха и разразился длинным потоком слов.

— Ух ты! — воскликнула Пайпер. — Вот это скорость!

— В самом деле, — согласился Мерлин. Сестры уставились на него, разинув рты. А он прищелкнул языком и сказал:

— Итак, я уже понимаю ваш варварский язык. — Его лицо снова стало мрачным. — А теперь говорите, ведьмы. Да скажите мне всю правду! Какие темные силы помогли вам узнать имя моего нерожденного сына?

— Кажется, вы немного ошибаетесь, — сказала Пайпер.

— Вы ведьмы, — возразил Мерлин.

— Но мы на стороне света, — ответила Прюденс. — И пришли сюда, чтобы помочь твоему сыну.

— Как можно ему помочь, если его еще нет на свете? — спросил Мерлин. — Моя жена Нифейн всего три дня назад сказала мне, что ожидает ребенка. И я еще никому не называл имени, которое выбрал для него. Откуда же оно вам известно?

Пайпер сделала глубокий вдох — наступила самая трудная часть разговора.

— Ну, если честно, то мы из будущего, — сказала она.

— Из очень отдаленного будущего, — добавила Прю. — Оно отстоит от этой эпохи больше чем на четырнадцать веков.

Мерлин постоял какое-то время в задумчивости, сдвинув брови. Потом сказал: