Юрий Туровников - Хроника Арии

На ночлег караван свернул с дороги и встал около леса.

Близнецы помогли возницам поставить небольшой шатер для хозяина. А для себя из большого полотна растянули навес между деревьями и разожгли под ним костер. Холод пронизал до костей, а треклятый дождь все лил и лил. Не спасали даже нависающие над лагерем пышные ветви. Листва облетела еще по осени, и настырные капли уныло колотили по подтаявшему снегу. Рабы сидели у огромной ели и жались друг к другу, стараясь укрыться под изрядно облысевшими лапами.

Нирут соорудил небольшой шалаш для Луны, и теперь девушка лежала на кучи лапника и куталась в плащ.

— Наемник! — позвал хозяин.

Турин зашел в шатер. Толстяк возлежал в куче подушек, разбросанных на огромном, с толстым ворсом, ковре. С шеста, что поддерживал шатер от падения, свисала масляная лампа, источающая сладковатый аромат. В блаженной неге толстяк закатил глаза.

— Приведи мне женщину и дай рабам поесть, — Он протянул Турину краюху хлеба и ключ от замка оков.

— Уважаемый, — замешкался Арий, — люди мерзнут. Может у тебя найдется пара накидок? Они могут заболеть, а зачем тебе хворый, не способный ни на что раб?

— А что ты так за них хлопочешь, наемник? Кинь в костер дров побольше и будет с них. Иди, — Он развалился на подушках. — Стой. Спроси у возниц полотна для телег. Дай этим…

— Благодарю, уважаемый, — и Турин вышел.

«Жирный боров! — подумал юноша. — На вертел бы тебя!».

Подойдя к продрогшим пленникам, Турин услышал голос.

— Отведи меня к хозяину! — бросила та самая женщина, которой он отдал свой плащ. — Я не собираюсь тут мерзнуть!

— Ты же говорила, что… — удивился Турин, но рабыня его прервала.

— Да плевала я на тебя и на всех вас! Дура, надо было раньше. Веди меня к нему! Я не собираюсь тут мерзнуть.

Турин снял замок, отвел женщину в шатер хозяина каравана и вернулся к костру. Снег отступил, обнажив небольшой кусок земли. Нирут ворошил прутом угли молчал.

— Хозяин велел дать людям полотна для телег, накрыться, — сказал Турин возницам, сидевшим тут же на сваленных бревнах. Те, нехотя, встали и пошли к повозкам…

Из шатра слышался противный смех толстяка, перемежаемый голосом женщины. Турин, Нирут и Луна сидели возле костра. От Турина валил пар. Намокшая одежда начала подсыхать. Со стороны пленников, ютящихся под полотнами, доносились звуки, похожие на тихие стоны.

— Что там происходит? — прошептал Нирут.

— Ну… — начал Турин и посмотрел на Луну. Та смутилась и залилась румянцем. — От этого никуда не деться. Мужчина и женщина. Время такое. Хм, да.

— А происходит-то что? Может им там плохо! — не унимался Нирут.

— Наоборот, хорошо им, — вступила в разговор Луна и Турин вопросительно посмотрел на девушку. — Я…. Я видела ЭТО. Один раз. В городе. Случайно. Мне та женщина потом сказала, что это… — Она окончательно залилась краской.

Нирут пожал плечами и закурил. Дым поднялся вверх и стал клубиться под навесом.

— Ну, вам виднее, — юноша затянулся. — Идите спать. Я первый наблюдаю. Смотреть по сторонам, если что, кричать. Правильно?

— Правильно, — Турин и Луна встали и пошли в шалаш.

Сон почему-то не шел. Арий лежал с открытыми глазами и думал. Он думал о тех людях, что жались под полотнищем из грубой ткани и отдавались ласкам своих собратьев по несчастью. Ему было жаль их. Но что он мог сделать для них сейчас. Отпустить? Но куда они пойдут, что будут делать? Скитаться. Одна Тария знает, суждено ли им выжить в одиночку в этом мире…. А пока они под присмотром. Может все еще изменится…

Размышления Ария прервал шепот Луны.

— Турин…. — Она тихонько потрясла его плечо.

— Да, Луна? — юноша повернулся к ней лицом.

— Турин, — Она часто дышала. — Я боюсь. А вдруг с нами что-нибудь случится? И мы… Мы не увидимся больше? — Она прижалась к юноше. — Я не хочу. Я… Я чувствую, что… Я кажется люблю тебя! Ты только не смейся!

Ее затрясло мелкой дрожью, и она впилась своими губами в губы Турина…

Солнце стало припекать, едва показалось из-за леса. Сейчас оно стояло высоко, и грело, будто летом. От треклятых туч не осталось и следа, будто их и не было вовсе. Одежда окончательно высохла. Задул теплый ветер.

Пленники ели отсыревший за ночь хлеб, запивая дождевой водой, которая за ночь собралась в разложенных на телегах чашах. Возницы перекрикивались между собой, кляня дорогу и грязь, в которой вязли колеса телег и копыта лошадей, что беспрестанно фыркали и ржали. Турин отсыпался после ночного дозора, заботливо укрытый плащом Луны, а Нирут старательно окуривал девушку табачным дымом.