Тим Леббон: Вечность

Снежная дикарка захрипела кровью. Кроут не знал языка дикарей, но ясно видел, что из глаз женщины плещется ненависть.

Он выдернул меч из груди жертвы и обрушил на ее шею. Голова дикарки откатилась в сторону. Нокс отвернулся и ушел прочь.

Женщина умерла. Ее дух поднялся вверх, и был он холоднее морозных пустошей, приютивших ее тело. Воспользовавшись талантом, о котором кроуты никогда не узнают, она заглянула в разум убийцы и увидела его самую великую, самую желанную мечту.

И тогда умершая поняла, как отомстить.

Покинув кровавые останки тела, дух ледяной женщины полетел на юг, неся весть магам.

Они позволили ему подумать, что все удалось.

Нокс провел за румпелем всю ночь. Он плыл вперед и вперед, чувствуя каждый метр, отделяющий его от Дана’Мана. Вся его жизнь обрушивалась позади, а он не ощущал ни потери, ни печали. Нокс даже не помнил прежнего себя. Впереди, во тьме, маячило нечто новое, словно солнце, ждущее восхода. Груз страшных поступков плыл вместе с кроутом, но с каждой минутой он становился легче, как будто расстояние между Ноксом и магами рассеивало зло, которое он совершал по их приказу.

Когда солнце показалось над горизонтом, он услышал скрежет, обрушившийся на него с неба. Прежде чем Нокс повернулся на звук, сверху раздался голос, уничтоживший все его надежды и мечты.

— Куда-то направился? — крикнула Ленора.

Он подумал взять меч, но как сражаться с этой летающей тварью? Сокол был огромен, его щупальца тянулись к Ноксу. Когда создание ринулось вниз, на зловещем изогнутом клюве заиграли первые лучи солнечного света. Сокол просто раздавил бы кроута.

Тварь остановилась и зависла над его головой. Вонь от ее выхлопов обрушилась на Нокса, надула паруса и вынудила человека рухнуть на колени, корчась от рвоты. Когда он вновь посмотрел наверх, то увидел, кто еще летит на спине зверя… и надежда покинула его навсегда, сгорев при виде мага.

— Госпоже Эйнджел нужна твоя помощь! — прокричала Ленора.

Нокс мог только смотреть, его руки безвольно висели по бокам, взгляд неотрывно следил за колдуньей. Лишенная магии вот уже целый век, Эйнджел все равно сочилась злобой; ужас, как пот, проступал сквозь поры ее кожи. Она поражала красотой, но смотреть на нее было невыносимо. Колдунья глядела на воина без выражения. Безжизненно. Но ее молчание ужасало куда сильнее. Нокс был готов отдать все блага мира лишь за то, чтобы она заговорила.

— Ты поможешь? — спросила Ленора.

— Ты играешь, — ответил Нокс. — Просто убей меня, и покончим с этим.

— Убить тебя? — закричала воительница. — Разумеется, нет, Нокс! Какая расточительность!

Нокс не мог даже вообразить наказание, уготованное ему.

Он быстро потянулся к мечу: сейчас перережет острым лезвием себе горло и прохрипит последний кровавый смешок этим магам. Может, век назад она бы и смогла мучить его ушедшую душу, но теперь, в мире, лишенном волшебства, смерть — это просто смерть.

«Прощайте», — подумал он.

Болт арбалета пронзил его руку. Нокс выронил меч, и тот почти без всплеска упал в воду.

— Нет, — проронила Эйнджел, и голос ее был подобен громыханию океанских глубин.

Ленора свистнула, сокол нырнул вниз, его когти раскрылись и схватили Нокса, пронзив бедро и плечо. Великан закричал под жуткий аккомпанемент смеха волшебницы.

— Госпожа Эйнджел требует твоей помощи! — выкрикнула Ленора.

Сокол быстро поднялся вверх, а Нокс увидел собственную кровь, заляпавшую палубу лодки. Может, по крайней мере какая-то часть его обретет свободу?..

Сокол поднялся ввысь и полетел к Новой Земле. Жалкая попытка Нокса сбежать провалилась.

Он висел в когтях твари, стараясь не кричать, перенести боль, уверенный, что там, куда они летят, будет намного хуже. Боль существует только в воображении, говорил кроут себе. Контролируй ее так же, как собственное воображение… Но острые когти, что вонзились в плоть Нокса, были слишком реальными, а резкая смена направления заставила его завизжать. Сидя на спине сокола, невидная кроуту, лейтенант Ленора рассмеялась, услышав этот звук.

— Куда мы летим? — спросил Нокс.

Ответа не последовало, и воин не удивился. Маг не снизойдет до разговора с ним, если только сам не пожелает. А когда Эйнджел все же сделает это, то, несомненно, лишь для того, чтобы рассказать о его грядущей ужасной судьбе.

С высоты Нокс увидел, что Новая Земля опустела. В вечно суетливой гавани остались только покачивающиеся на волнах лодки и роющиеся в падали морские птицы, а в районе бараков двигались только трепещущие на ветру флаги. «Куда все подевались? — подумал он. — И почему?»