Александр Золотько - Проклятие темной дороги

— Ты сказал, что знаешь его, — напомнил его милость.

— А таки знаю, — мужчина встал в стременах, лицо его оказалось почти на уровне лица Барса. — Барс это, вожак малой дружины. Я вашей милости про него рассказывал, а вы изволили сказать, что обязательно с ним повидаетесь, как только в Долину прибудете. Вот и повидались… Извини, Барс, доброго дня я тебе не пожелаю, да и здравствовать тебе сейчас не сподручно. Умираешь ты, парень… А жаль… Не узнал меня, что ль? Я торговец, зовусь Коготь… Да ты меня с караваном малым до Дикой речки сопровождал и обратно.

Барс пошевелил губами. Запекшиеся губы треснули, по подбородку потекла кровь.

Коготь тяжело опустился в седло и отъехал в сторону.

— Он, наверное, хочет пить, — сказала девушка.

Коготь быстро глянул на нее и отвернулся.

— Милый, давай дадим ему воды? Или даже лучше — у меня во фляге есть вино, — девушка сняла с луки седла деревянную флягу, обтянутую сукном, и встряхнула ею. — Вот. Коготь сможет дотянуться до его губ?

— Хорошо, милая, — молодой человек взял у девушки флягу. — Ты езжай к обозу, скажи капитану Картасу, чтобы он поворачивал направо, во-он сразу за тем холмом. Мы тут задержимся немного, а потом вас догоним. А ты проследи, чтобы твои девушки не разбрелись, как позавчера, по лесу за цветами… Хорошо, Канта?

— Слушаюсь, ваша милость, — девушка отсалютовала молодому человеку, тронула бока своей лошади шпорами и помчалась к подножию холма.

— Я надеюсь, ваша милость, вы не собираетесь поить беднягу вином? — спросил Коготь.

— Я похож на палача? — с брезгливыми нотками в голосе осведомился молодой человек.

— Зачем палач? Тут и просто добрый человек справится… — Коготь снова подъехал к кресту. — Парень не пить хочет, парень умереть желает, я так понимаю… Может, ваша милость, я его быстро по горлу чикну, и поедем себе? А ее милости скажем, что напоили беднягу, можно сказать, осчастливили… А? Может, и мне в мой смертный час кто такую же милость окажет? А, господин наместник?

Наместник?

Барс встрепенулся, перед глазами на мгновение прояснилось. Наместнику было чуть больше двадцати. Сильные волевые черты лица, широкие плечи… Спокойный голос, властный тон человека, уверенного в своем праве повелевать.

— Значит, это с ним ты советовал мне договариваться? — спросил наместник.

— С ним, ваша милость.

— Значит, и мне, и ему не повезло… — с искренней грустью в голосе проговорил наместник. — Он и раньше был таким… худым?

— Да что вы, ваша милость? Тут только половина от него, считай, и осталась. Притом меньшая. Так что — ножичком?

— Нет, — спокойно ответил наместник тихо, но так, что даже Барс понял — спорить с ним бессмысленно. — На кресте — значок. Прямо над головой этого… Барса. Видишь?

— Не слепой, чай, вижу, — с обидой ответил Коготь. — Дракон зеленый, и что?

— А это значит, что крест и то, что на этом кресте, — собственность легиона Зеленого Дракона. И никто не имеет права нарушить эту дарованную императором привилегию. А всякий нарушитель теряет право на защиту и становится законной добычей Драконов.

— Ну, нет так нет, — легко согласился Коготь. — Что он мне — брат, сват или, упаси Светлый Владыка, сын? Так, жизнь когда-то спас… Ну и что с того, если разобраться? Спас и спас. Вы вот что, ваша милость, вы езжайте за ее милостью да обозом, а я тут осмотрюсь и за вами… Гляну, как тут оно…

— Коготь… — тихо сказал наместник.

— Я тут, конечно, бывал, и не один раз, но только нелишне еще разок глянуть… Там вот омут такой неприятный… Пока люди здесь жили да без покойников, так оно и ладно было, а вот как здесь столько народу погибло, так в том омуте теперь…

— Сотник Коготь! — стальным голосом отчеканил наместник. — Вы действительно полагаете, что сможете меня обмануть? И надеетесь, что наместник, представитель власти императора в этой провинции, позволит вам нарушить императорские законы?

— Нет? Не позволит? — Коготь наклонился к самой шее своего коня и посмотрел на наместника снизу вверх.

— Ты же его добить хотел, Коготь.

— Добить… А если и добить? А если хотите начистоту, ваша милость, то вам бы его самому нужно было бы снять с креста, на белых ручках своих до самой Последней Долины и отнести. И своему лекарю строго-настрого приказать, чтобы тот бедняге жизнь возвернул. Вот так я вам скажу, ваша милость! По-стариковски да по-честному, как вам никто больше и не скажет.

— Ну, ты же понимаешь, что я никогда не смогу так поступить…