Андрей Мартьянов - Странник

...Вопреки мрачным прогнозам, Славик с полуслова нашел общий язык со стариком — если Андрей Ильич с Иваном был строг, а по отношению к Алёне суховато-вежлив, то аргуса он принял неожиданно радушно — повлияла общность интересов и желание поделиться с коллегой наработками, сделанными за десятки минувших лет.

Ваня, тихонько подтолкнув Славика кулаком по ребрам, шепнул «Ну, что я говорил? Полный порядок», вручил привезенные из Франции и Питера подарки — в основном компактную аппаратуру и турснаряжение, — после чего забрал филологессу и убыл, не оставшись даже на чашку чаю: сказал, что как-нибудь попозже забежит для разговора, а пока следует заняться неотложными делами.

Батя и бровью не повел — иди, коли надо.

Степенный Андрей Ильич осведомился у Славика, как давно тот работает с аномалиями, выяснив, что опыт совсем невелик. Посетовал на печальное обстоятельство: его Дверь ведет в эпоху доисторическую — по сравнению с червоточиной в Питере, где аргусу-исследователю можно широко развернуться (все-таки древняя Русь и Скандинавия!), кировская Дверь заинтересует лишь узкого специалиста. Не особо любопытствуя порасспросил о недавней французской эпопее — казалось, высокое Средневековье (в отличие от увлеченного отпрыска) Андрею Ильичу безразлично. Затем предложил осмотреть «скромную коллекцию редкостей».

Тут-то Славика и проняло до мурашек: коллекция занимала две комнаты, чердак и подвал сельского дома, еще часть хранилась в сарае, но дело было вовсе не в количестве артефактов. Качественная составляющая преобладала.

Несколько десятков мамонтовых бивней разных форм и размеров. Полный скелет Megaloceros giganteus, гигантского оленя с четырехметровыми рогами. Чучело детеныша шерстистого носорога размером превосходящего откормленного пони, выполненное с немалым тщанием — выглядит как живой. Несчитанное количество сосудов с заспиртованными препаратами — зародыши, неизвестные Славику мелкие животные и птицы, змеи, ящерицы. Обширные гербарии.

В отдельном шкафу собрание черепов, включая принадлежащие антропоидам: не человеческие, но очень похожи! Каменные и костяные наконечники для копий, скребки, кремниевый топор. Выделанная львиная шкура с необычными пятнами похожими на леопардовые. Множество других раритетов, тщательно рассортированных и описанных в пухлой бухгалтерской книге, хотя Славик заметил в единственной жилой комнате вполне современный компьютер с принтером: дед старался не отставать от прогресса.

— Любой музей палеонтологии отдаст за это колоссальные деньги, — заключил Славик. — Никогда раньше ничего даже близко похожего не видел!

— Любой? Разве что частный музей, причем только в Америке, — отмахнулся Андрей Ильич. — Наши просветительские учреждения и при советской власти-то не особо жировали, а нынче совсем загибаются — кому при победившей дерьмократии нужна фундаментальная наука? Второй вопрос, более насущный: легализация экспонатов. Откуда, спрашивается, я взял идеально сохранившийся эмбрион Dicerorhinus mercki?

— И откуда же?

— Понятно откуда: беременную матку завалил пещерный лев — жуткая тварь! — тушу спрятал, а я нашел и выпотрошил.

— Не опасно?

— Опасно. Но как видишь, я хожу на ту сторону полвека и ничего, жив. Покалечился по своему недомыслию, - дед указал взглядом на протез. — В другой раз расскажу, что случилось. Последние годы стало полегче — Ванька подбрасывает нужное оборудование, а раньше я обходился биноклем да сумкой с инструментами для сбора образцов. Жаль, он талант не унаследовал...

— Ищете преемника?

— Сам найдется. Аргус способен увидеть другого аргуса, слышал небось.

— В том и беда, что не знаю: Людмила Владимировна, бывшая хозяйка моей Двери, ничего не успела рассказать. Я ничегошеньки не умею кроме простейших фокусов, а ведь поговаривают...— Славик на мгновение задумался, стоит ли раскрывать полученные в Антарктиде секреты, но все-таки решился: — Поговаривают, будто некоторые аргусы умеют сами создавать червоточины.

— Ого! — старикан непритворно удивился. — Легенды ходят, верно. Откуда знаешь?

— Встречал аргуса, обладающего этим даром, — кратко ответил Славик.

— Да ты не так прост, как выглядишь, парень, — медленно сказал дед. — Вижу, рассказывать не хочешь или не можешь. Забудь, допытываться не стану. Какова правда? В действительности мы представляем из себя генетическую аномалию. Ходячая Дверь. Обычный сапиенс пользоваться энергоресурсами организма не способен, а мы — вполне. В прежние времена это называлось «колдовством», да и обладавших природным талантом людей было значительно больше.