Дмитрий Емец - Светлые крылья для темного стража

Меф уже хотел выскользнуть, когда до ифрита наконец дошло, что в купе произошли какие-то изменения.

— Ты кто будешь, ничтожный? — грозно спросил он.

При каждом новом слове из его рта вырывался розовый дымок.

— А ты кто будешь, о чтожнейшейший из чтожных? — спросил Меф.

Ифриты говорят на всех языках мира, но на всех одинаково плохо, так что игру слов с ними можно позволять себе любую. Главное, чтобы лицо казалось серьезным и голос не прыгал.

— Саид ибн Юсуф. Гроза Малой Азии и Всея Востока. Король ночного тумана. Опустошитель городов и селений, — с гордостью представился ифрит.

Меф не стал падать ниц. Ему было известно, что ифриты большие любители похвастать. Найди на любой помойке десяток ифритов и — можно поклясться! — все они окажутся царями царей.

— А теперь отвечай, как твое имя, если хочешь жить! — потребовал ифрит.

— Умоляю, величайший, не убивайте меня! Ромасюсики мы, — представился Меф, справедливо решивший, что собственное имя лучше не светить. Едва ли ифрита послал свет. Он с ифритами не связывается.

Ифрит великодушно кивнул.

— Так и быть. Пока не убью. Ты человек?

— Человек, — грустно признал Меф, делая виноватое лицо.

— Ненавижу людей! — нахмурился ифрит.

Туристы по углам затряслись, прячась за рюкзаки.

— А стражей? — спросил Меф, пытаясь осторожно выяснить, кому ифрит служит: Спуриусу или Лигулу.

Ифритам можно задавать любые вопросы. Создания хаоса, они рабы своих желаний, часто смутных и им самим малопонятных, а вот любопытства лишены абсолютно.

Саид ибн Юсуф погрузился в раздумья. В его правом глазу еще ползли елки, однако в левом уже появился Меф. Буслаев подумал, что выражение «доходит как до жирафа» легко можно переделать в «доходит как до ифрита».

— Ненавижу стражей! — сказал наконец ифрит.

— И света, и мрака? А кого больше? — уточнил Меф.

Саид ибн Юсуф зевнул, став на миг совсем прозрачным.

— Всех. От стражей много хлопот. Они вечно чего-то хотят. Нельзя отдохнуть. Поспать. Подумать. Хаос был проще.

Так и не выяснив, кому служит ифрит, Меф взялся за ручку двери. Он не был расположен слушать воспоминания ифрита о хаосе, тем более что одно слово от другого отделяло секунд пять.

— Ну я пошел! — сказал Меф.

— Никуда ты не пойдешь! Ненавижу, когда кто-то куда-то идет!

Ифрит недружелюбно насупился. Его взгляд превратился в стальной клинок, вонзившийся в дверь в трех сантиметрах от уха Мефа. Это была не атака, а предупреждение. Меф это прекрасно понял. Ифриты способны и на большее. Все же Меф решил не потворствовать прихотям ифрита. Он материализовал меч и несильно ударил по мешавшему ему клинку. Клинок рассыпался. Ифрит грустно потер переносицу.

— Эй, не по глазам! Ненавижу, когда по глазам! Так бы и сказал, что ты один из этих! — возмутился Саид ибн Юсуф.

— Из кого из этих ?

— Ну которые командуют!.. — не стал уточнять ифрит. — Ненавижу, когда командуют!

— Ты все ненавидишь. Хоть что-то ты любишь? — спросил Меф, несколько утомленный однообразием.

После надлежащих раздумий ифрит покачал головой.

— Ненавижу что-то любить. Это хлопотно, — признал он.

С этим суждением сложно было не согласиться. Любить действительно хлопотно, вот только не любить как-то пусто.

— Как ты здесь оказался? Кто тебя прислал? Задание! — потребовал Меф, пользуясь правом сильного. Раз уж ифрит признал «Ромасюсика» одним из командиров, теперь он не изменит своего мнения. Это не в привычках ифритов.

Ифрит попытался сосредоточиться. Газообразному существу это всегда сложно.

— Не помню, — опечалился ифрит.

— А ты соберись! — посоветовал Меф.

Ифрит попытался собраться. Глаза Саида ибн Юсуфа, вращавшиеся в глазницах, уставились на Мефа.

— Вспомнил!

— Ну и зачем?

— Чтобы я убрался, когда все будет закончено.

— Что закончено? — не понял Меф.

Ифрит сделал мягкими ладонями округлое движение.

— Все. Кто бы ни победил, я должен замести следы. Вот только не помню, должен ли я при этом кого-то убивать. Это как-то ускользнуло от моего сознания, — сказал ифрит и задумчиво посмотрел на туристов. Вначале ему удалось перенацелить один глаз, а две секунды спустя и другой.

— Может, я должен убрать их? — с надеждой предположил он.

В рюкзаках у туристов загремели миски и кружки.

— Нет. Видимо, все-таки не их, — признал ифрит. — Кажется, вспомнил. Я должен прикончить какого-то Беслаева, если этого не сделают до меня. Ты не встречал Беслаева, Рома ибн Сюсиль?