Андрей Дашков - Сборник Змееныш

Дилгус предпочел войти через одну из задних дверей. С первого взгляда было ясно, что дворец уже разграблен. А еще он увидел множество трупов. Среди них в основном белфурские солдаты и слуги герцога; мертвых оборотней было гораздо меньше. Какая-то птица билась на полу со сломанным крылом. Два оленя, испугавшись шута, пронеслись мимо него, гулко стуча копытами.

В опустевших залах каждый звук был отчетливо слышен. Раньше, чем шут увидел двух волков, объедавших мясо с чьих-то костей, он услышал их рычание и повизгивание. Оставив жертву, волки медленно направились к нему. Горбун вытащил кинжал, хотя мало надеялся на то, что сумеет отбиться.

Превращенные оборотни приближались к нему с двух сторон. Он протянул руку и подставил перстень Гха-Гула их мутным взглядам. Вопреки его опасениям, это подействовало, и звери не спеша вернулись к своей трапезе. Обливаясь холодным потом, Дилгус пошел дальше.

Во дворце было гораздо темнее, чем раньше, и разрушения неузнаваемо изменили интерьер. Горбун искал кабинет герцога в самой глубине дворца, где покоился главный камень с высеченным на нем планом здания. Недалеко от бывшей спальни Регины он увидел рысь, которая волокла за собой перебитые задние ноги. Что-то, промелькнувшее в ее глазах, помешало ему нанести удар милосердия. Горбун отыскал уцелевшую свечу в согнутом подсвечнике и осветил себе дорогу.

В одном месте ему пришлось пробираться через завал. Под самым потолком оставалась узкая щель, и шут с трудом протиснулся в нее. Крыса величиной с поросенка сидела на его пути до тех пор, пока он не полоснул ее кинжалом по морде. Но и тогда она удалилась не так быстро, как это сделал бы трусливый ночной зверь.

Кабинет герцога соседствовал с другими помещениями и не имел окон. Поэтому он был доверху заполнен бархатной тьмой. Темно было и в кольцевой галерее комнат, во многие из которых шуту никогда не приходилось заглядывать. Кабинет находился ниже уровня первого этажа, и к нему с четырех сторон вели четыре лестницы с разным количеством ступеней. Дилгус отыскал одну из них и пересчитал ступени. Он входил в кабинет с востока, через взломанные оборотнями двери, и портреты многочисленных предков герцога, тускло поблескивавшие старым лаком, неласково взирали на него.

Как ни странно, Левиур и сам редко бывал здесь. Его отец — да, тот любил проводить в этом убежище вечера и целые ночи. Возможно, в глубокой старости такая привычка появилась бы и у Сайра. Однако покойный герцог был гораздо более мрачным созданием, чем сын, и Дилгус не мог думать о нем без ненависти — ведь этот человек изуродовал не только его спину, но и всю его жизнь.

Он поднял свечу повыше и стал рассматривать квадратное помещение. Роскошный ковер был изрезан и покрыт пятнами экскрементов. В углу лежал труп камердинера с пробитым стрелой глазом. Вторым, остекленевшим, глазом мертвец уставился на гостя.

Украшения из золота и камня исчезли. Так же, как и огромный серебряный алтарь с фигурой Спасителя. Стол герцога был выпотрошен и теперь походил на буйвола, с которого в нескольких местах сняли кожу.

Огромный портрет отца Сайра Левиура, висевший на стене, послужил оборотням мишенью в стрельбе из арбалетов. Точность попадания была завидной и там, где раньше было лицо, болталась рваная паутина холста.

Книги, сметенные с полок, лежали, как груда убитых птиц, распластавших свои пергаментные крылья. Старый комод был открыт. В нем хранился огромный запас свечей. Никто из оборотней, конечно, не задумался над тем, почему этот запас так велик. Хорошо еще, что завоеватели не сожгли здесь все…

Главный камень выступал над плитами пола и выглядел довольно невзрачно. Покрывавшая его густая сеть линий была припорошена пылью. Пользуясь этой своеобразной картой, знающий человек мог разрушить дворец или, наоборот, сохранить его, но знание о Проекциях Невидимых Сил сохранили немногие. Во всяком случае, во дворце Левиура таких людей не нашлось.

Дилгус кое-как установил на столе искалеченный подсвечник, нашел уцелевший лист бумаги, гусиное перо и, за отсутствием чернил, начертал несколько строк собственной кровью. Он сочинил письмо герцогу Левиуру и очень надеялся, что на этот раз интуиция его не подвела…

Закончив письмо, он скатал его в трубку, перетянул ниткой, выдернутой из одежды мертвого камердинера, и подошел к портрету старого герцога. Настало время воспользоваться тайной, о которой до начала войны знали всего несколько человек, а теперь, возможно, таких людей осталось только двое. Сам Дилгус стал посвященным чисто случайно и чуть было не поплатился за это жизнью.