Андрей Дашков - Сборник Змееныш

Человек по ту сторону зеркала стал выбрасывать карты, и они выступали над гладкой поверхностью, словно всплывали из мерцающей глубины.

В кругу белфурской знати гадание давно превратилось в развлечение. Здесь же к этому, похоже, относились весьма серьезно. Голова лебедя начала покачиваться на длинной шее в такт неслышной музыке. Юноша еще ниже склонился над зеркалом.

Регине тоже пришлось отнестись к оракулу серьезно, когда она увидела карту Императора, выпавшую в обратной позиции. Она не сразу поняла, что у мужчины на карте было лицо ее отца, превратившееся в трагическую маску.

Болотный Кот удовлетворенно улыбнулся и накрыл карту ладонью. Когда он убрал руку, Император уже отвернулся, и Регина увидела его затылок и спину. Вожак бандитов стал переворачивать другие карты сложной фигуры оракула. Лебедь помогал ему клювом…

Регина знала о способах гадания очень мало, а данная фигура оракула вообще была ей неизвестна. Кроме того, она преувеличивала свою роль — представление предназначалось не для нее. Дочь герцога была всего лишь еще одной картой в колоде, которой распоряжались седоволосый колдун и двое его слуг. Все, что она видела, проходило перед нею, точно сновидение. Большую часть происходящего она вообще не запомнила…

Карта Смерти в окружении Тройки Мечей, Надежды и перевернутой Луны. Перемены при странных обстоятельствах… Бессмысленность усилий… Кровь… Ненужные жертвы…

Семерка Пентаклей в позиции близкого будущего. Проникновение тонкого в плотное… Наведение порчи… Усиление чужого влияния…

Дьявол под Шестеркой Чаш. Соседство перевернутой Силы. Сладострастие…

Слишком много карт… Путаются мысли… Как отличить реальность от видения?.. Регина перестала искать подсказки оракула. Все равно она ошибалась…

Последней выпала карта Влюбленных. Обнаженные любовники медленно двигались, подчиняясь ритму соития. Их лица были закрыты длинными волосами. Вдруг Регина узнала в женщине себя, свое тело, свои волосы, свои руки…

Лебедь дико закричал, вытянув шею, и забил крыльями, обдавая ее потоками сырого холодного воздуха. Юноша снова мрачно улыбался, глядя на нее. В его взгляде она прочла жалость, и это оскорбило ее, как пощечина.

Изображения на картах становились зыбкими и темными. Сами карты возвращались в глубину, из которой появились, — прямо в руки существа, находившегося по ту сторону зеркала. Седоволосый призрак собрал их в колоду, тотчас же превратившуюся в сгусток темноты.

Атмосфера в шалаше стала удушливой. Регина содрогнулась, вступая в полосу неотвратимого. Юноша и лебедь были частью нездешнего колдовства. Ее ноги оказались скованы льдом, и она не могла двинуться с места…

Юный маньяк склонился над потемневшим зеркалом и приблизил к нему свое лицо. Навстречу ему всплывало лицо седоволосого. Их губы соприкоснулись в долгом поцелуе, в котором не было ничего сексуального. Только знак глубочайшей мистической близости, возможной между отцом и сыном или между хозяином и рабом…

После того как Болотный Кот выпрямился, на потемневшей поверхности зеркала не осталось ни капли влаги.

Олимус смотрел на стоявшую перед ним насмерть перепуганную женщину. Она была красива, но, пожалуй, слишком молода, чтобы вызвать у него желание. Он предпочитал заниматься любовью с опытными и развратными пленницами из аристократок, страх которых только обострял чувства. Однако сейчас дело было не в его желаниях. В любой момент он мог стать страстным и неутомимым любовником. Достаточно было призвать на помощь своего потустороннего союзника…

Сегодня ему представился особенный случай. На самом деле этот «случай» был подготовлен всей его семнадцатилетней жизнью, но Олимус давно не воспринимал разницу между собственными намерениями и предопределением. Наконец-то он добрался до Левиура, до самых герцогских печенок, омытых голубой кровью, до того уголка его сердца, куда можно впрыснуть смертельный яд. Хороший выдался день! И хорошая будет ночь!..

Вот и призрак пришел к нему этой ночью. Его указания были совершенно недвусмысленными, и Олимус знал, что не обманет ожиданий того, кому был обязан всем — своей жизнью, своей неуязвимостью, своим исключительным положением среди бандитов, своим жутким даром… Молодые чресла, полные похоти, совершат то, чего уже не может сделать черная бездомная душа. Он знал и другое: как всегда, в приказании Стервятника был подвох — совершая зло, Олимус еще глубже увязал в трясине зависимости. Но то была зависимость приятная, как разделенный с кем-то грех…