Андрей Дашков - Сборник Змееныш

Впервые Слот получил ясное представление о владениях королевства оборотней, о том, каковы очертания восточного побережья моря Уртаб и западных берегов океана, воды которого были доступны разве что для земмурских кораблей. Карта изобиловала прежде неведомыми ему подробностями. Насколько Люгер мог судить, береговая линия южной провинции Земмура претерпела значительные изменения после катастрофического взрыва Небесного Дракона. Но, что важнее всего, на карте были обозначены острова, столь же удаленные от обитаемого мира, как и Неизвестная Земля, предположительно находившаяся на дальнем юго-востоке.

Кроме этой бесценной карты, в распоряжении Люгера оказался и подлинный манускрипт Амируса. Пергаментный свиток тихо потрескивал, когда он осторожно разворачивал его. Неприятный запах напоминал о том, что Стервятнику хотелось бы забыть… Края свитка обгорели, а нетронутая огнем часть манускрипта не всегда хранилась в подходящих условиях. В развернутом виде кусок пергамента был похож на изборожденное морщинами пожелтевшее лицо старухи. Чернила выцвели, и некоторые слова сделались неразличимыми. В любом случае Люгер плохо знал древний язык, поэтому понял написанное лишь в самых общих чертах.

Сей документ действительно мог быть источником, породившим легенду о Звездном Доме, но Слот не уловил главного — почему от Дома исходит постоянная угроза уничтожения. Ключ упоминался по меньшей мере трижды — начертание символа Запертых Дверей почти не изменилось за минувшие века. Манускрипт содержал также сведения о местонахождении Дома, однако Амирус ссылался на ориентиры, известные теперь только мокши.

Ганглети все реже оставляла Стервятника в одиночестве. Она сделалась его тенью. Впрочем, он не возражал. Они не доверяли друг другу, и то, что при других обстоятельствах могло показаться утомительной навязчивостью, объяснялось обоюдными подозрениями.

Но по крайней мере в том, что касалось Звездного Дома, Ганглети была достаточно откровенна. Они подолгу просиживали вместе над картой Востока. Гелла поставила знак Конца Пути возле одного из островов, расположенных в Океане Забвения. Расстояние до намеченной цели было так велико, что Стервятнику оставалось уповать лишь на попутный ветер. Неудивительно, что никто из людей, живших в Западных королевствах, никогда не видел Дома — и вряд ли до него добрались даже оборотни на своих стальных кораблях.

Все это означало, что к концу полета Люгер останется без подавляющей части команды. Он уже не думал о возвращении, тем более что на помощь Венги рассчитывать не приходилось. Если верить мокши, жизнь Сегейлы зависела от того, окажется ли она в Звездном Доме до истечения отведенного срока. Слот слишком хорошо помнил, как легко заблудиться к югу от Скел-Моргоса, насколько сильно искажаются пространство и время в Южной пустыне, а ведь Дом находился хоть и в океане, но гораздо южнее.

В течение следующих пяти суток число глонгов сократилось вчетверо. Те из них, кто еще мог двигаться, сбрасывали трупы за борт. Харлес гнил заживо, превратившись в безобразную гору мяса. На его раздувшемся теле лопалась кожа. Он уже не мог передвигаться и лежал на палубе, ожидая смерти.

После того как Люгер был вынужден избавиться от последнего глонга, стало ясно, что он явно преувеличивал угрозу со стороны Ганглети — она не представляла для него опасности по крайней мере до тех пор, пока Корабль не достигнет острова. Крылатое чудовище подчинялось только ему одному, ибо колдуны Лигома наделили свое создание этим неотъемлемым свойством. Летающий Корабль был оружием настолько личным, что мог существовать лишь в противоестественном слиянии со своим хозяином.

Стервятник управлял кораблем примерно так же, как управлял глонгами или дохлой лошадью; поначалу это требовало от него лишь немного больших усилий и сосредоточенности. Но временами ему казалось, что гигантский придаток обладает собственным сознанием — очень неразвитым и совершенно чуждым человеческому, почти не поддающимся влиянию, непредсказуемым, как намерения рептилии. И все-таки теперь Люгер не променял бы этот дар некромантов ни на что другое. Разве только… на Небесного Дракона.

Дни проходили за днями, солнце совершало свой путь по небу, а под днищем была однообразная поверхность океана. Ни острова, ни парусов на горизонте… Несчетное количество раз повторялось это и повторится снова и снова: тысячи лет катились волны, порождая недолговечную пену; косяки рыб плыли в поисках пищи; морские твари пожирали друг друга. Холодные и теплые течения, штормы и штили, ветры и дожди. Извечный круговорот…