Ева Гончар - Нектар Полуночи

— Что это такое, Эйб?

Руки и ноги стали как будто втрое тяжелей. Край Вселенной, переливающийся всеми цветами радуги, как стенка исполинского мыльного пузыря, был теперь совсем рядом — одно движение, и ты окажешься на другой стороне!

— Миссис Гриффит называла этот напиток Нектаром Полуночи. Она у меня была кудесница… — с нежностью проговорил хозяин.

Джарод хотел спросить о чём-то ещё, но забыл вопрос раньше, чем успел его сформулировать. Веки снова сомкнулись, и разомкнуть их было невозможно, словно сказочный Оле-Лукойе сбрызнул их сладким молоком.

— П-простите, Эйб… к-кажется, я усну прямо т-тут… — последнее, что он сумел выговорить.

— Вот и хорошо, вот и славно, — внимательно рассматривая своего гостя, прошептал антиквар Эбсалом Гриффит.

Но этих слов Притворщик уже не услышал.

Луна была величественной и прекрасной. Она ещё не достигла полного круга, от полнолуния её отделяли пять дней, но уже набрала силу и теперь горделиво осматривала свои владения. Всё стало серебряным в лунном свете: неровные зубцы далёких гор, близкий лес, который отсюда, с крепостной стены, казался шкурой огромного спящего зверя, сама стена, в незапамятные времена возведённая из сизого камня, и вездесущий проныра-плющ, снизу доверху опутавший эту стену. Всё вокруг, куда хватало глаз, теперь принадлежало Луне.

Принцесса почти час простояла на одной из смотровых площадок Замка, не находя в себе мужества появиться в Большом зале. Она не любила шумных многолюдных сборищ, необходимость удерживать на лице любезную светскую улыбку её утомляла, и, кроме того, ей страшно не хотелось встречаться с мачехой и братом. Но сегодня в Замке праздновали её совершеннолетие — этот бал Принцесса пропустить, увы, не могла. И потом, её ждал отец; а она ждала, что отец сдержит своё королевское слово.

Несколько месяцев назад Король обещал, что в день совершеннолетия выполнит одно желание своей дочери — какое угодно желание! Принцесса тотчас придумала, о чём попросит: она хотела воли. Хотела попасть туда, за крепостную стену, к близкому лесу и далёким горам, к городам и деревням, о которых она почти ничего не знала. Внешний мир манил и притягивал неодолимо! Она полагала, что именно там увидит настоящую жизнь, наполненную яркими красками и смыслом. Впрочем, уходить насовсем Принцесса не собиралась: год-другой, и она вернётся в Замок — к отцу и долгу перед своей страной, о котором ей твердили с детства.

Девушка вздохнула: время поджимало, она и так уже опаздывала сверх всяких приличий. Ей мнилось, она чует запахи с той стороны: запах заросшего ряской рва вокруг Замка, прелой листвы и свежей лесной зелени, холодного воздуха и древнего горного снега. Запах свободы. На самом деле, единственное, что могла сейчас уловить Принцесса — горьковатый и нежный, как грусть о несбывшемся, аромат белых гортензий. Гортензии были любимыми цветами покойной Королевы, и сегодня девушка украсила ими причёску и платье в память о маме.

Глянцевые шоколадные локоны, собранные копной на затылке, оттягивали голову назад. Роскошное серебристо-серое бальное платье было слишком узким в талии — ни вдохнуть, ни выдохнуть — и слишком длинным. «Когда меня отпустят на волю, я обрежу волосы, — решила Принцесса. — И платья буду носить такие, как у всех горожанок, простые и короткие, чтобы лодыжек не прикрывали!» Она ещё раз вздохнула, с неохотой отвела взгляд от лунного пейзажа, подхватила атласный подол и заторопилась в полумрак галереи, ведущей отсюда к Большому залу.

Принцесса давно выяснила, что часть галереи закрыта от посторонних глаз, и не упустила случая этим воспользоваться. Резко затормозила, закрыла глаза и поднялась на цыпочки. В тот же миг какая-то сила мягко толкнула её снизу, блаженный импульс пробежал от пяток до макушки, и каждая клеточка натянутого, как струна, тела устремилась вверх. Носки оторвались от пола, девушка взлетела к потолку и медленно поплыла под ним, рассматривая седую от времени потрескавшуюся каменную кладку и тусклые светильники, оплетённые бронзовым кружевом и облепленные мотыльками.

Летать её научила мама. «Они не любят, когда я летаю, — говорила мама. — Пусть это будет наш с тобой секрет!» Малышка не спрашивала, кто такие эти «они», и берегла секрет со всей старательностью, на какую была способна… особенно с тех пор, как мамы не стало. Никто никогда не видел Принцессу летающей, никто не задавал ей вопросов, а потому она была уверена, что сохранила своё чудесное умение в тайне.