Вирк Вормель - Мордред

Но они оба молчат.

Если это и взаправду знак, оставленный Мерлином, то сейчас вырезанный на камне дракон бесполезен. Это просто знак, ничего не дающий Артурии.

— Ни одна военная хитрость не проведет Моргану.

Подойдя к камню еще ближе, Артурия коснулась его лбом.

Сдерживать слезы ей больше не хотелось, и она заплакала. Тихо, едва слышно всхлипывая, она опускалась все ниже, пока не оказалась на коленях.

Столько жертв, и ради чего?

Ради чего умерли Борс и Галахад? Ради проклятой чаши, принесшей лишь беды?

Кей пожертвовал собой, лишь бы защитить дорогих ему людей. Так же как и Лодегранс, пытаясь спасти свою дочь… вырвать ее из лап дракона, он намеренно пошел на смерть.

Рыцари погибали за то что им дорого и за свои идеалы. И если первое еще оправдано, то второе…

Сколько не пыталась, Артурия не могла простить себя за смерть Борс и Галахада. Ведь именно она приказала им достать Грааль. Они просто подчинялись приказу, выполняя долг короля… следуя своим идеалам.

А теперь и Кей погиб. Он был королю братом, а значит ценнее всех рыцарей вместе взятых. Но и он погиб, ради ее спасения.

Правильно она во сне говорила: «Не я, и не ты должны жертвовать жизнями ради людей. Это люди должны служить и умирать за своего повелителя».

Правильно, но сейчас она хоть и понимает правильность этих слов, уже не так согласна с ними.

Она запуталась, заплутала в собственных убеждениях…

— Сейчас ты мне нужен как никогда…

Сжав свой левый кулак, Артурия что было сил ударила по камню кромлеха.

— Где ты, Мерлин?

Кристальная пещера.

Кристаллы, служившие зеркалами кому-то далекому и неизвестному, были повсюду. Назвать это иначе, чем «Лабиринт зеркал» язык не поднимается.

Посреди этого лабиринта стоит самый грубый из всех кристаллов, томящихся здесь.

Внутри него, прозрачного как родниковая вода, заточен рыжебородый мужчина. Стальная пластина в виде молнии закрывает его лоб и затылок, а глаза, пусть и подобны двум горошинам, все же шевелятся и видят все, что только можно увидеть в этой пещере.

— Если бы ты мог увидеть меня… — вытирая слезы, всхлипнула Артурия.

Все еще плача, девушка развернулась к камню спиной и облокотилась на него. Коснувшись его затылком, король зажмурилась, и по ее щекам потекло еще больше соленых слез, чем раньше.

Словно корчась от боли, она пыталась не дать слезам больше литься. Увы, это не помогало.

— Артур…

Каким-то непонятным образом голос мужчины проникал сквозь кристалл, создавая звук, слышимый лишь в пещере.

— Артур…

Что было сил, мужчина пытался воззвать к человеку, по имени Артур.

Он знал только одного Артура.

Пендрагона, сына Утера.

— Где ты был все эти годы?…

Словно слыша голос колдуна, Артурия начинает говорить сквозь слезы.

Забыв про то, что сейчас ее переполняет горечь и тоска, и что сердце вот-вот разорвется от душевной боли, девушка взмаливается в пустоту, надеясь дозваться-таки до Мерлина.

— Правда ли, что Моргана…

— Это сказки.

Кристальная глыба начинает сиять.

Сияние исходит не снаружи, но изнутри. Обжигая тело мужчины, оно вырывается наружу, и, отражаясь от зеркал пещеры, создает симфонию радужных цветов.

— Ты вернула меня… твоя любовь вернула меня… вернула туда, где ты теперь. В страну грез…

Артурия открыла глаза.

Она и сама не заметила, как заснула.

Слезы уже высохли на ее щеках, а на небе появлялось долгожданное утреннее солнце.

Ее взор устремился туда, куда указал Гае Булг — направо.

Меж двух камней стоял колдун, опираясь на посох. Он улыбался.

— Неужто ты лишь мой сон, Мерлин?

— Для одних, я сладкий сон, моя девочка, — кивнул колдун. — А для других страшнейший ужас!

И в ту же секунду тело колдуна растворяется.

Артурия встает с песка, и подходит к тому месту, где секунду назад находился чародей, но там не осталось даже следа чужеродной магии. Все было так, будто ничего и не произошло вовсе.

Но она знала… знала, что Мерлин явился ей. Предстал пред ней и позволил увидеть себя… почувствовать себя…

Небо затянули тучи.

Гроза началась почти сразу же, а вот на дождь не было и надежды. Все, кто мог чувствовать инородную магию заметили, что эти облака не природного происхождения. И были они созданы лишь для того, чтобы извлечь из них грозу и молнию.

Ту самую молнию, которая рассекла дым костра вдали надвое.

Гарет поднялся с земли.

Отсюда он не смог бы разглядеть, что случилось с вражеским лагерем. Сейчас его пронзило волнение за жизнь Джулия, который до сих пор не вернулся, хотя должен был доложиться уже давно.