Татьяна Форш - Выйти замуж за Феникса

Мне показалось или в его голосе я услышала раздражение и досаду?

— А как мне реагировать на признание Кудыки, будто Феникс меня избрал, чтобы я родила ему сына? Или тоже подождать до первых лучей?

Ну уж нет! Так просто я не сдамся!

Ответ Никиты поразил меня в самое сердце:

— Возможно. Ведь для чего-то же он на тебе женился.

— А колечко? — Я даже обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Он же даст мне свободу в обмен на кольцо?

— Будем надеяться, что… — Его лицо перекосила недобрая улыбка. — Это не такой свадебный подарок тебе. Колечко, а в придачу такое экстремальное свадебное путешествие. Скажи, а ты сама эту свободу хочешь?

Вот подлец! Вместо того чтобы успокоить, еще и подначивает! Ну и ладно! При случае все выспрошу у Феникса! Или попытаюсь что-нибудь вызнать у Змея.

Отвечать Нику я не стала. С гордым видом отвернулась и замерла, уставившись в небо, уже раскрасившееся яркими нитями рассвета.

Да и что ему отвечать? Скорее всего, Ник сам боится того, что будет.

Память услужливо подсунула сцену, когда в доме ведьмы после встречи с Фениксом Никита заявил: «Он увидел МЕНЯ! И ушел. А значит, дело вообще дрянь…» Что за дело? Что связывает его и Феникса? И что связывает Феникса и Змея? Вот бы узнать…

День тянулся как перепревшая квашня, прилипшая к рукам. Разговор не клеился. На перекус мы остановились ближе к полудню, и то «остановились» — громко сказано. Завидев впереди несколько дворов, Ник молча направил Борьку к ближайшему дому и, когда тот понятливо остановился неподалеку от калитки, спешился и, ни слова не говоря, исчез за покосившимся забором. Вскоре он снова появился, но уже со свертком под мышкой и бутылью чего-то белого в руке.

— А овса подрезать у хозяев не додумался? — Борька скосил на него глаза и обиженно фыркнул: — Ну конечно, зачем обо мне думать… Кто я такой?

— Говорящая лошадь, давящая на совесть. — Ник забрался в седло и протянул мне сверток. — Принцесса желает быть голодной или все же отведает пирожков с луком и молоко? Больше у этих бедолаг, увы, ничего не было. И то за пяток пирожков пришлось им целый золотой подарить, иначе наотрез отказывались едой делиться.

— Ну… раз золотой… — Я развернула серую, но чистую тряпицу и с наслаждением впилась зубами в горячий, сочный пирожок. — Мм… Боюсь, что «бедолаги» продешевили! За такие пирожки надо было просить у тебя пять золотых, по одному за пирожок!

— Ну конечно! Мотивация — в нашей жизни все! — ехидно фыркнул Борька, подслушав нашу пикировку, уткнулся в серебристую от вчерашнего дождя траву и захрустел, не забывая жаловаться, или, как верно подметил Ник, «давить на совесть»: — А еще один золотой отдать ради спасения друга, верного и неподкупного, и купить ему немножко овса — это ненужные расходы. Понимаю. Прощаю. Буду давиться подножным кормом…

— Да не было у этой бедноты овса! — тихо прорычал Ник. Видать, совесть ему Борька отдавил на славу, вон как нервничает.

Кстати!

Я даже жевать перестала от пришедшей на ум идеи. А если и мне ему вот так же чем-нибудь на что-нибудь надавить? Может, на жалость? Или на чувства… если они у него, конечно, есть… Хотя, если честно, в последнее время стараюсь вообще не думать о чувствах и о том, что эти чувства за собой влекут. Зачем? Если впоследствии все будет совсем иначе?

— Ну конечно… не было… А спросить-то мы не догадались… Зачем? Кто такой Борька? А если бы говорить не умел, так и не Борька вовсе, а так… ломовая, тягловая сила… Я все понял…

У меня над ухом раздалось возмущенное сопение. Так… сейчас случится «извержение»! Как бы меня звуковой волной не снесло!

Чтобы избежать катастрофы, я ухватила пирожок и торопливо развернулась.

— Ник, поешь, а то… ааааааааааааааааааа! — Из глотки невольно вырвался вопль, когда вместо Никиты я увидела сидевшего позади меня Феникса. — Нет-нет-нет-нет! Этого не может быть! Это не ты! Тебя нет!

Крепко зажмурившись, я замотала головой, надеясь прогнать видение. Да что же это со мной такое-то?!

— Вась? Василек! — Руки сжали меня в тиски. И хорошо. Иначе я бы упала с седла. Я и хотела упасть, только бы не быть рядом с НИМ!

Но… это не ОН?!

У него руки Ника, голос Ника, и от него не пахнет обгорелой плотью и пеплом… Значит, это просто видение?

— Василиса! Любимая! Что с тобой? Это я. Я! Посмотри на меня…

— Ник? — Я осторожно открыла глаза, с опаской оглянулась и едва не расплакалась, увидев перед собой не обожженное бельмастое лицо, а родную улыбку Ника и его не то серые, не то зеленые глаза.