Василий Жабник - Та сторона озера

«Должно быть, Создатель, сделав неоплодотворяющим семя наших мужчин, счёл, что делать нерождающим чрево наших женщин будет уже излишне», — умозаключил Перант Первозданный, узнав об происшествии с Мелитой. «И вполне может статься, что мы сумеем обратить эту оплошность себе на пользу», — задумчиво добавил Атер. «Оплошность то или умысел, судить не нам, — возразил мудрый король альбов. — И я запрещаю тебе, сын, пытаться извлечь из случившегося какую-либо выгоду! Мне вполне достаточно той беды, которую обрушили на всех нас твои прошлые поползновения превзойти Создателя!» Многослов молча кивнул — но не словам отца, а своим мыслям.

Спустя положенный срок у Мелиты родилась девочка. Подрастала она куда скорее, чем полагается альбским детям, и вскоре стало очевидно, что обликом она удалась в мать, и только коса и брови — иссизо-чёрные, слишком тёмного для альбов тона — да малахитово-зелёные глаза достались Эрее от человеческого отца. Мелита полюбила дочь, но прочие альбы чуждались полукровки, так что в конце концов ей надоели косые взгляды и перешёптывания за спиной и она удалилась в необитаемые горы.

Многие альбы, борясь с эксорийской скукой, нашли себе по вкусу ремесло, рукоделие либо искусство: одни снова начали лепить из глины, другие стали вышивать узоры на паучьем шёлке, а третьи научились слагать песни о первых и вторых. Эрея выбрала камнерезчество, чем вновь явила свою инаковость, ибо настоящие альбы никогда не ценили камень и не умели его обрабатывать, а после изгнания и вовсе возненавидели, приневоленные жить в домах, построенных не из живых растений, но из мрамора, известняка и алебастра.

Эрея быстро постигла горную премудрость, и Мелита, навещая дочь, всякий раз изумлялась её совершенному мастерству. Восторженные рассказы о вырезанных в скале лесах с каменными деревьями и подземных лугах с каменными цветами постепенно завлекли альбов, и они начали ходить к Эрее, прозванной Хозяйкой Горы, чтобы посмотреть на её рукотворные чудеса. Та не прогоняла незваных посетителей, но встречала их столь прохладно — даже тех, кто когда-то был с ней поприветливее других, — что мало у кого возникало желание заглянуть к ней ещё раз. Через некоторое время об Эрее снова почти забыли — но потом заговорили опять, когда Мелита стала после каждого возвращения от неё хвастаться новым подарком: золотой либо серебряной прикрасой с доселе невиданным камнем, обладающим вдобавок особыми свойствами: зелёный «кошачий глаз», к примеру, даровал умение видеть в темноте, голубая «слеза тритона» разрешала дышать под водой, а при посредстве алого «грифоньего сердца» оказывалось возможным понимать язык животных.

«Эти самоцветы — капли здешних Сил, просочившиеся в Мир и застывшие там подобно смоле, — объяснила Эрея, когда Атер, узнав про диковинные украшения, явился с вопросами к ней в пещеру. — Люди высоко ценят их за редкость и красоту, но не умеют пробуждать заключённое в них волшебство, а я умею. Вот погляди, — она показала Атеру жуковину с фиолетовым камнем. — Когда б у моего отца было такое колечко, я не появилась бы на свет, ведь оно помогает не пьянеть даже от сока любодейных ягод». Атер искренне залюбовался перстеньком. «Нравится тебе моя поделка? — улыбнулась Эрея. — Бери на память!»

Королевич мыслил Эрею результатом промаха Создателя и внимательно следил за её судьбой, надеясь заметить то, что позволит альбам вернуться домой из страны изгнания. Он презирал полукровку, но ради её доверия умело скрывал подлинные чувства, выказывая только ласку и доброту, поэтому Атер был вторым и последним после Мелиты а́льбом, чьи посещения радовали Эрею.

«Благодарю, — сказал он и вдруг нахмурился: — Погоди-ка. Ты утверждаешь, что самоцветы зарождаются в Мире — но как же тогда они попадают к тебе? Впрочем, я догадываюсь...»

«Ты прав, я приношу их оттуда, но мне не нужны твои тропы, если ты намекаешь на то, что я втихомолку пользуюсь ими: я могу перешагивать границу между Эксорией и Миром не раз в столетие, а в любой момент, когда захочу! — с гордостью ответила Эрея. — Пусть и не в любом месте, а только там, где она тоньше обычного. Одно из таких мест находится неподалёку, и с тех пор, как я обнаружила его и узнала о своей способности, я часто бываю в Мире».

«Этим даром ты наверняка обязана человеческой половине твоей крови, — рассудил Атер, сумев спрятать изумление. — Ты принадлежишь обеим сторонам, и ни одной из них — безраздельно, поэтому можешь ходить между ними».