Томас Барнс - Око Владыки

Глаза их на миг встретились, и он словно почувствовал короткий ожог. Ощутил невидимое прикосновение, будто кто-то невидимый провел рукой по волосам и быстро, неглубоко прижег раскаленной тонкой иголкой.

Эластичные жгуты лиан были протянуты между раскидистыми платанами. Обхватив стебли ногами и держась одной рукой, рыжеволосая с силой бросила канат, легко прошуршавший в воздухе.

Петля опустилась точно на горло лемута, вскинувшего дубинку, и его удлиненная морда перекосилась. Он рванулся вперед и дико захрипел. Огромная пасть широко раскрылась и стала судорожно хватать воздух.

Девушка затейливо свистнула кому-то, скрывавшемуся в густой листве. Этот свист не был похож на обычный. Она точно подражала какой-то птице, в переливах слышался дрожащий, напряженный клекот.

В ответ сверху раздались такие же трели.

Тонкий канат, обвившийся вокруг шеи, дернулся и пополз наверх.

Палица выпала из лап лемута. Его когти царапали шею, пытаясь сорвать тугую петлю.

Ноги Волосатого ревуна оторвались от земли и судорожно задрожали, словно он хотел побежать по воздуху. Мохнатое тело поднялось на пару метров, конвульсивно дернулось и безжизненно повисло.

В недоумении Кийт приподнялся на локтях. Сердце колотилось, как бешеное. Он не в силах был сразу встать и все еще не мог поверить в невероятное избавление от смерти.

Но чудеса продолжались.

Девушка поднялась к деревьям на своих лианах и исчезла среди ветвей. Но через несколько мгновений ее густые развевающиеся волосы показались над тем местом, где яростно сражался Джиро.

Точно так же, как и в первый раз, она зависла над землей, крепко удерживаясь за упругие стебли. Только теперь в ее свободной руке виднелась длинная трубка, изготовленная из тростника.

О существовании такого оружия Кийт знал, но никогда раньше не видел его в действии.

Приставив трубку к губам, рыжеволосая прицелилась и коротко, но мощно выдохнула. Раздался громкий крик, и еще одним мутантом стало меньше. Она зарядила оружие снова, и тут же поляну огласил отчаянный предсмертный хрип.

С изумлением Кийт смотрел, как она раскачивалась на своих своеобразных качелях и стреляла в лемутов до тех пор, пока не раздался последний вопль.

После этого незнакомка обвела взглядом поляну, подняла голову и снова причудливо, на птичий манер свистнула.

Обе лианы поползли наверх, и девушка, как чудесное видение, скрылась среди ветвей.

Тот день выдался опасный, страшный и странный… Кийт думал над этим, лежа на траве и стараясь прийти в себя после неожиданного избавления от неминуемой смерти. Он восстанавливал в голове цепочку всех событий и пытался понять, что произошло.

С некоторых пор его реакция на неожиданности сводилась к бесстрастности, — он научился внимательно ждать, какой поворот ему предуготовлен, какой следующий шаг сделает судьба, а потом принимать собственное решение. Благодаря этому ему неизменно удавалось сохранять трезвый ум и не терять самообладания в самых невероятных ситуациях.

Но сегодня события разворачивались слишком быстро, так что его мысль отчаянно не поспевала за происходившим. К тому же сейчас существовала физическая боль, и трудно было сохранять полную бесстрастность, от телесных мучений никак нельзя было отгородиться.

Отчаянно болела покалеченная рука, и Кийт с горестным вниманием разглядывал ее. Теперь он лишился двух пальцев, но даже не это привело его в тихое бешенство.

Откушенные пальцы исчезли в зловонном чреве Волосатого ревуна. Вот что особенно омрачало его сознание и заставляло беспокоиться.

Как и древние люди, жившие во времена до Смерти, Кийт считал, что человек тесно связан ментальными каналами со своим телом, с любой его частицей, будь то обрезанные волосы, ногти или даже слюна.

Еще со времен учебы в школе Аббатства он знал, что многие народы верили в непреложную силу этой симпатической связи.

С помощью обрезанных волос или ногтей в незапамятные времена люди околдовывали своих врагов или, наоборот, добивались страстной любви своих избранников.

С молодости он относился к этому весьма серьезно, поэтому теперь очень переживал..

Частица его «я», частица его собственного тела попала внутрь такой вонючей помойки, какую представляла из себя утроба Волосатого ревуна. Это саднило его душу так же сильно, как и мысли о потере отряда. Он боялся, что теперь в его защитных ментальных блоках появится слабина, так что потоки черной энергии смогут проникнуть вглубь его сознания и поселиться там.