Джорди Риверс - Во Имя Закона

– Не смейте использовать директрису в качестве подопытного материала! – горячо произнес Фредерик.

– Это было чистой случайностью, – оправдывалась вторая, разводя испачканными по локоть руками и открывая глазу прожженный фартук. – Мы не знали, что она появится у нас.

– Что Милана делала в прозекторской? – спросил Фредерик, задумавшись. – Она ранена?

– Мы не успели подслушать, – с явным раскаянием признались обе. – Папа так и не вышел к ней.

Фредерик повернул голову к сестре. Гемма продолжала сидеть в кресле, не издавая ни звука.

– Познакомьтесь, – сказал он важно. – Это моя сестра, Гемма. А это дочки прозектора, Селена и Прозерпина.

Гемма, прикусив губу, молча кивнула им. Они же, увидев ее красивое платье, бросились вокруг стола, чтобы поближе рассмотреть кружева и атлас.

Прошло совсем немного времени, и его сестра освоилась. И вот тогда проявился весь ее характер. Если она заговаривала с собеседником, то выкладывала все напрямик, без обиняков. Фредерик же был исполнен мягкости в обращении. Был когда-то исполнен.

Фредерик вспомнил, как вчера Ансельм смотрел на него. Хотя у друга и не было глаз, его внутренний взгляд чувствовался от этого ничуть не хуже.

– Что случилось? – спросил Фредерик, начиная нервничать.

– У меня такое ощущение, что ты готов поменяться со мной местами, – сказал Ансельм.

Даже вода из замшелого родника в стене, заменяющего в доме брата и сестры кран, на мгновение перестала капать, не покушаясь на целостность возникшей тишины.

Фредерик покосился на друга. Ансельм сидел перед ним на стуле с чашкой чая в руках, со спящей кошкой на коленях. Короткие вьющиеся волосы соломенного цвета чуть взъерошены. Штаны и рубашка из грубой простой ткани. И эта невесомость во всем облике. Фредерик часто находил успокоение просто в наблюдениях за другом. Он мог думать о чем-нибудь тревожном, а потом вдруг наткнуться взглядом на Ансельма и забыть о своих тревогах. И долго не вспоминать о них.

Ансельм, как и все нетронутые, выглядел цельным. Потоки ласковой энергии, плавно протекающие через его существо, были явно осязаемыми. Ко всему этому примешивалось знание, что вот сидит перед тобой человек, и он никогда, никогда в своей жизни не испытывал душевной боли, не страдал и не мучился. И твоя собственная боль утихала от одного только допущения такой возможности.

– Не готов, – ответил Фредерик и досадливо отвернулся.

Он подул в сторону керосиновой лампы, и фитиль тут же вспыхнул, озаряя несмелым пламенем скромное убранство их жилища.

– Тогда мучайся, братец, – сказала Гемма, сверкнув в разрушенной светом темноте холодными серыми глазами.

Сбоку хлопнула дверь (кошка выскользнула на улицу), и огонек лампы встревожено задрожал на сквозняке. Со стен не преминули поползти странные замысловатые тени, навевавшие на Фредерика тоску.

«Поменяться местами с Ансельмом. Вот еще!», – думал Фредерик, продолжая идти по тропе. Ансельм, конечно, пользуется всеобщей любовью и уважением, он, конечно, талантливый волшебник и одно из добрейших существ мироздания, к его мнению, конечно, прислушивается даже Гемма, но он Ансельм! Он простак и чудак, не умеющий, когда нужно, постоять за себя, не умеющий вовсю пользоваться своей силой, не умеющий даже шнурки на ботинках завязать, если уж на то пошло.

А Фредерик – он не такой. У него другое предназначение. И это свое особенное бытие Фредерик ни за что не променяет на все прочие блага мира.

Он вспомнил вдруг, как они познакомились с Ансельмом.

В Поднебесье произошло довольно редкое событие. Иногда, раз в несколько десятилетий, в произвольном месте прямо из земли вырастала винтовая лестница, упирающаяся в облака. У Бартомиу, конечно, имелись кое-какие идеи на счет этого феномена, но старый волшебник предпочитал держать их при себе.

Остальные жители, не имея возможности объяснить произошедшее, со временем отнесли сие событие к разряду чудес.

Когда лестница появилась третий раз, кому-то пришло в голову загадать желание, и оно случайным образом исполнилось. С тех пор все шли к ней загадывать желания.

Так и в тот раз.

В университетском зале посреди белого дня появилась винтовая лестница, и все жители поднебесья собрались в одну огромную очередь, чтобы посмотреть на это чудо.

Лестница спустилась в зал через брешь в потолке, которая сейчас была заполнена струящимся фиолетовым сиянием. Но подняться можно было лишь на первые две ступени.