Александр Борискин - Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца

Понемногу подбрасывал ветки в костер. Вокруг уже ночь, только тени от кустов, освещаемые языками пламени, колеблются вокруг.

Лежал. Вспоминал прошедшую жизнь.

"Как и решил тогда в ночь на Ивана Купалу, проучился в городке девятый и десятый классы, сдал экзамены, получил аттестат и отправился в Ленинград, поступать в институт. Поселился у тетки, Пелагеи Максимовны, старшей сестры отца. Жила она на улице Дзержинского в комнате в коммуналке. Комната небольшая, метров на двадцать. Еще там жило пять семей, хорошо хоть малосемейные, не пьющие.

Поступать я решил в педагогический институт им. Герцена на факультет иностранных языков на кафедру немецкого языка. Почему немецкого? Потому, что на этом языке довольно хорошо говорил. Мой отец постоянно занимался со мной. У меня вообще-то способности к языкам, да еще к рисованию. Недаром я раздумывал, куда мне лучше поступать: в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной, или на иностранные языки. Но отец уговорил изучать языки.

— Подготовка у тебя по рисованию слабая, все больше акварелями увлекаешься, а там главное – рисунок, — убеждал он меня.

Сдал экзамены успешно. Туда больше девочки учиться шли, поэтому парням были некоторые привилегии.

Проучился почти два курса, когда меня неожиданно пригласили в деканат на беседу. Вошел. Поздоровался. Рядом с деканом сидел мужчина средних лет. Декан сказал:

— Вот, товарищ хочет с тобой побеседовать. И вышел из кабинета.

Этот товарищ сразу заговорил со мной по-немецки. Я стал ему также отвечать на немецком. Короче, предложили мне доучиться до конца второго курса, а потом поступать в Высшую школу КГБ в Минске. Подумал немного и согласился. К этому времени я уже остался один: и отец, и тетка умерли. Жить было тяжело. Стипендия – очень маленькая, помогать мне некому. Приходилось постоянно подрабатывать. На учебу времени оставалось все меньше и меньше. А там мне обещали и общежитие, и стипендию большую. А комнату на улице Дзержинского, где я был прописан, обещали за мной зарезервировать, и туда никого не поселять.

В общем, поехал я в Минск, а точнее в пригород, там курсантов будущих собирали. Прошел медкомиссию, сдал экзамены. Мне это легко было: все же два курса института за плечами. Поступил. Когда там узнали, что я еще и хорошо рисую, то жизнь моя наладилась: постоянно занимался оформлением различных стендов, стенгазет, поздравлений. Ну и, конечно, на этой почве послабления разные: все на кросс, а я рисую, все наряды отбывать, а я стенды оформляю. Вот только поблажек в изучении языка и других спецпредметов не было. Четыре года пролетели быстро. Сдал выпускные экзамены, и направили меня еще поучиться на спецкурсы. Что там мы изучали, я вам рассказывать не буду, не положено. Через год направили в кадры Службы внешней разведки (СРВ). А потом начал выполнять обязанности связника, нелегально переходя границу между ГДР и ФРГ. Но не долго. Было принято решение на мое глубокое внедрение. Получил чистые документы на Гельмута Катера, уроженца города Висбаден земли Гессен.

С ними уехал в Мюнхен, где поступил на учебу в местный университет на экономический факультет, который благополучно закончил в 1973 году. Тут из Центра мне сообщили номерной счет в банке в Австрии, с которого я снял по специальному коду сто тысяч немецких марок и на эти деньги организовал собственную фирму, занимающуюся туристическим бизнесом. Принимал туристов в Мюнхене из всех стран Европы, и отправлял туда немецкие группы. Это было время, когда народ уже оправился после войны, появились лишние деньги, которые можно было потратить на путешествия. За пять лет неплохо раскрутился, для чего работал и днем и ночью. К 1978 году вернул долг: положил уже сто пятьдесят тысяч марок на тот же счет в Вене. А еще через два года меня "расконсервировали" и стал я заниматься делами, прямо относящимися к той специальности, к которой меня готовили целых семь лет. С 1982 года уже стал резидентом на юге ФРГ. Всякое бывало. Работа – на одних нервах. О женитьбе – даже не думал. Так и прошли следующие двадцать восемь лет. В России больше побывать не пришлось.

Потом, приехав в Киль на встречу со связным – инфаркт, больница и возвращение в Россию. Вот так, вкратце, и прошла моя жизнь вдали от дома".

Я лежал и смотрел на звезды. Уже два часа ночи. Через час, другой, посветлеет на востоке, потом взойдет солнце и новый день войдет в свои права.

" Что я сделал для себя за прошедшие пятьдесят лет? Учился, служил, работал как проклятый, и вот теперь один: ни семьи, ни детей. Умру, так и на могилку прийти будет некому. Похоронят меня, наверное, с военными почестями. Салют. Ордена и медали на подушечках выставят. А потом их куда денут? Не кремируют же вместе со мной. Наверное, в архив сдадут.