Гордон Диксон: Дракон и Джинн

— Я не боюсь никаких проклятий! — заявила Геронда, гордо подняв голову.

— Расскажи все до конца, сэр Джеффри, — устало произнес Джим. — Может быть, Геронда изменит свое суждение.

Лицо сэра Джеффри исказилось от душевной боли.

— Думаю, не стоит... — выдавил из себя рыцарь.

— Разве ты не видишь, что Геронда не понимает тебя? — воскликнул Джим. — Скажи ей, что за проклятие тяготело над тобой.

Сэр Джеффри глубоко вздохнул, выпрямился и поднял глаза на дочь:

— Я не мог подвергать тебя опасности, Геронда. Я не мог привезти в Малверн проказу.

— Проказу! — разом вскричали Брайен и сэр Ренель.

Геронда молчала. Кровь отхлынула от ее лица. В Англии, как Брайен рассказывал Байджу, прокаженных не колотили палками и не прогоняли в пустыню, как в Пальмире, но и здесь с ними не церемонились: выставляли из дома, и те бродяжничали в поисках временного пристанища и случайного подаяния, оповещая встречных о своем приближении звоном подвешенного на теле колокольчика.

В средние века проказа наводила на людей ужас, и в Англии этой болезни боялись не меньше, чем на Ближнем Востоке.

— Вот, оказывается, почему сэр Джеффри не мог возвратиться в Англию, Геронда, — мягко сказал Джим.

Геронда посмотрела на Джима, хотела что-то сказать, чуть не задохнулась, перевела взгляд на отца, соскочила с помоста и бросилась к лестнице — наверх, в свою комнату.

В наступившей тишине раздался голос Энджи:

— Я думаю, ты поладишь со своей дочерью, сэр Джеффри. Но на все нужно время. Только надо потратить его с пользой.

Последовало долгое молчание.

— Да поможет мне Бог! — наконец произнес сэр Джеффри.

Джим и Энджи возвращались в Маленконтри по воздуху.

— Ты уверен, что сэр Ренель остался в Малверне по своей воле? — спросила Энджи.

Джим кивнул. Должно быть, со стороны это любопытное зрелище, пронеслось в голове у Джима, пребывавшего, как и Энджи, в обличье дракона.

— Сэр Ренель поступил правильно, — сказал Джим. — Он чужой в здешних краях, и ему лучше коротать время со своим старым другом. Обстановка в Малверне изменилась к лучшему, и думаю, в доме сэра Джеффри постепенно воцарятся мир и согласие.

— Надеюсь, — сказала Энджи, поднимаясь, как и Джим, с восходящим потоком воздуха. — Нет, я даже уверена, все так и случится.

— Я тоже, — согласился Джим.

Он был счастлив и знал, что Энджи тоже счастлива. Наконец-то они вернутся домой, увидят Роберта, смогут побыть наедине.

Они с Энджи сделали все возможное, чтобы помирить Геронду с отцом. Джим мысленно содрогнулся, представив, какой шок пережила Геронда. У нее и в мыслях не было, что сэр Джеффри готов на самопожертвование ради дочери. Долгие годы Геронда судила своего отца слишком строго. Теперь она станет понимать его лучше.

Слава Богу, у Джима с Энджи никогда не было разногласий. Вот и сейчас они вместе возвращаются домой, летят бок о бок. Небо над головой почти безоблачно, а солнце, похоже, светит даже ярче обычного. И хотя внизу чернели еще не распустившиеся деревья, а земля вдали казалась тускло-коричневым ковром из слежавшихся прошлогодних листьев с разбросанными по нему там и сям пятнами талой воды, в воздухе чувствовалась весна, и Джим с удовольствием — ноздрями дракона — вдыхал этот живительный воздух.

Джим был доволен, что сэр Ренель в конце концов решил остаться в Малверне. Правда, рыцарь принял приглашение сэра Джеффри лишь после того, как его дружно уверили, что ему действительно рады и он никому не доставит ни малейшего беспокойства. Джим подумал, что, если бы Геронда не убежала к себе, она бы, пожалуй, поддержала своего отца.

Сэр Ренель остался в Малверне, и надобность в лошадях отпала. Само собой, Джим с Энджи решили добираться до Маленконтри по воздуху, обернувшись драконами.

— Я действительно рад, что мы возвращаемся домой, — сказал Джим.

— Я тоже, — вторила мужу Энджи. — Надеюсь, с Робертом все в порядке.

— Не сомневаюсь, — ответил Джим.

Минутой позже Джим и Энджи опустились на башню Маленконтри.

Караульный издал громкий возглас, мало похожий на обычный легкий показной крик, которым люди Маленконтри встречали своего хозяина в обличье дракона.

Джим и Энджи обернулись людьми.

— Мы вернулись, Гарольд, — сказал Джим.

— Да, милорд, — коротко ответил караульный. Его лицо было непривычно бесстрастным.

— Радостного блеска в глазах Гарольда я не заметил, — вполголоса сказал Джим, спускаясь вместе с Энджи по лестнице.