Валерий Теоли - Ловец духов

— Лиль, ты чего замолчала? — притормозил я, чтоб дать ей передохнуть.

— Надоело, — откликнулась она.

Мне тоже надоело. Никогда не испытывал больших неудобств. Сунуться в каменную трубу означало идти до конца, ведь развернуться не позволит теснота. Я устало лежал на животе и размышлял, когда кончится старинный туннель и куда он приведёт. Вероятно, это заброшенная канализационная либо вентиляционная коммуникация, и рано или поздно мы выберемся наружу. Внизу, по идее, должна быть сточная канава, выводящаяся из здания. Вентиляционная шахта соприкасается с минимум самыми просторными комнатами.

До чего же захотелось оказаться дома, в мягком уютном кресле! Укутаться в плед, выпить горячего чаю. Продрог уже от ползания по холоднющим камням. Единственное, помогающее держать себя в руках, это присутствие Лильки. Я ей нужен уверенным и сильным, надёжной опорой.

— Саш, почему тут так тесно?

Кто бы знал?

— Вентиляционная шахта, скорее всего. Или канализация. Долезем до конца — узнаем.

— Саш, а почему из той комнаты выхода не было?

— Замуровали, наверное.

— А почему, если это вентиляция, тут воздуха не чувствуется?

— А? — не совсем понял я.

— Ну, ветерка. Вентиляция же. Воздух гоняет.

От лилькиных слов аж во рту пересохло. И правда, почему нет движения воздуха? И пыли, мусора всякого, нанесённого ветром за десятилетия. Комок подступил к горлу. Вдруг шахта замурована, как овальный кабинет? Стоп, стоп, стоп! По-моему, у меня постепенно начинает съезжать крыша. Отставить панику. Выход из сложной ситуации есть всегда, надо просто пораскинуть мозгами, не зацикливаясь на проблеме. Вдох, выдох. Как учил сэнсэй? Лист, упавший на водную гладь. Спокойствие водной глади. Успокаиваемся и кумекаем.

— Саш, ты чего замер?

До сестрёнки не дошло. Отличненько. Святое неведение.

— Канализация. Мы в канализации. Она впадает в реку. Долезем до реки, выплывем, позвоним и вызовем помощь. Отдохнула? Вперёд!

Не веря ни единому своему слову, я рванулся с активностью крота, которому прищемило хвост обвалом. Чем активнее двигаешься, тем меньше дурных мыслей, и не просто дурных, а вредных психическому состоянию. Вместо спокойствия наступило подозрительно весёлое настроение. Мозаика сама собой складывалась в невероятную, фантастическую картину. Нормальный человек никогда не поверит в подобную чушь, но факты штука упрямая. Мы с Лилькой перенеслись. Девяносто процентов из ста, мы не в городе. Ежели я не прав, проглочу отцовскую шашку, висящую на стеночке у нас в гостиной. С удовольствием проглочу и попрошу добавки.

Итак, перенеслись. Далеко. За город. В, скажем, старинное дворянское поместье.

А интерьерчик намекает на средневековый замок. Подземными ходами феодалы баловались, состоятельные феодалы, могущие позволить подземелья под родовым гнездом. В области у нас замков вроде бы нет. Поместья… кажется, имеются. Где именно, не припомню, не увлекался историческими достопримечательностями родного края. К сожалению.

Перед нами на расстоянии десятка метров замаячил тупик. Возвращаемся? Подлезем поближе и исследуем препятствие к свободе!

Препятствия как такового не было. Труба элементарно поворачивала направо под прямым углом. Так изворачиваться, принимая неописуемо неудобную позу, мне ещё не доводилось даже при изучении на практике Камасутры. Вознаграждением за мучения стало зрелище, вселившее надежду на благополучное спасение. Через пару-тройку метров темнела массивная решётка. При внимательном осмотре выяснилось, что она глиняная. Проделанные в ней узкие прорези были щелями в комнату. Разделённый на полосы свет фонарика тонул в обширном пространстве тёмного помещения.

«Мы вылезем! Мы спасёмся!» — радостно заверещал обнадёженный рассудок.

— Отдыхаем? — вопросила сестрёнка.

— Вылезаем, — раздалось в ответ моё предупреждение.

Глина от сырости теряет прочность и крошится. Не мудрствуя лукаво, я применил простейший и эффективнейший метод. Ударил ладонями. В трубе не размахнёшься, удар довольно слабый получился, однако, решётка, разломившись на куски, исчезла из моего поля зрения. Спустя мгновение она грохнулась о твёрдую поверхность. Я выдвинулся по плечи из трубы, осветил сводчатый потолок, настенные факелы и…

Выхваченное из тьмы зрелище заставило невольно попятиться. Вернее, изогнуться телом в попытке втиснуться назад, в проклятый ход.

Я не ошибся. Труба на самом деле являлась ответвлением вентиляционной шахты, снабжающим воздухом небольшой круглый зал. В центре на квадратной каменной плите, прикованный покрытой ржавчиной цепью, покоился человеческий скелет. Латник в панцире, с мечом на груди. Жутко щерился череп из-под остроконечного шлема, возлежащий на сеточке рыжих тонких волос. У металлического ворота сверкал синевой драгоценный камень на тускло поблёскивающей цепочке.