Лайон де Камп - Башня Гоблинов

— Проснись, сынок! — шептал колдун. — Я слышу слонов; раз уж мне, старой глухой тетере, слышно, значит, они совсем рядом...

Джориан вскочил на ноги.

— Может, это дикие слоны? В здешнем лесу нам попадалось много следов... Нет, я слышу звон конской сбруи. Мальванцы!

Он кинулся было во двор, где паслись животные, но на полпути остановился. Крики слонов, поскрипывание и звон упряжи, приглушенный опавшей листвой стук копыт и едва слышные обрывки разговора стали удаляться. Вскоре они превратились в неясный шелест, который Джориан с трудом разбирал. Потом звуки и вовсе затихли. Джориан вернулся к колдуну.

— Сделал все-таки, — выдохнул он.

— Кто?

— Тваша. Он сказал, что позаботится о мальванцах. Меня сомнение взяло, потому как на вид он болтливый старикашка и неумеха. Но что б он там ни сделал, а, кажись, сработало. Сейчас самое лучшее снова заснуть; ежели мы в полной темноте пойдем плутать по джунглям, запросто можем нос к носу столкнуться с погоней.

В воздухе заметно похолодало. Джориан натянул на себя, что потеплее, завернулся в плащ и снова улегся. Однако сон долго не приходил. Больную руку дергало; Джориан лежал и раздумывал о том, как неплохо иметь своего личного бога. Он все еще продолжал вести с божеством мысленные разговоры, как вдруг обнаружил, что вновь находится в темном зале с размытыми очертаниями, а перед ним восседает на своем пьедестале Тваша.

— Как ты это сделал, господин? — спросил Джориан.

— Очень просто, сын мой. Я заставил идущих по следу слонов вообразить, будто они видят и чуют красавицу-слониху в течке, которая призывно машет им хоботом. Повинуясь воображаемому зову, слоны бросились вперед, а мальванцы решили, что животные напали на горячий след, ведущий к тебе и твоему спутнику, и послушно побежали следом. Сейчас они в нескольких лигах отсюда.

Божок самодовольно улыбнулся.

— А теперь, любезнейший Джориан, давай продолжим беседу, которую мы вели перед тем, как почтенный Карадур вернул тебя в твою обычную реальность. Как идут дела в империи Мальвана? Видишь ли, статуэтка, что ты раскопал в развалинах — мое единственное неповрежденное изображение; она одна связывает меня с твоим миром. Поэтому, посещая твою реальность, я лишен возможности удаляться от развалин Кулбагарха. Рассказывай же.

Джориан кратко описал богу положение дел и, как умел, пересказал историю Мальваны. Когда он дошел до смерти царя Сирваши, отца Шайю, Тваша захихикал.

— Я вспомнил, — пояснил бог, — одного из последних царей Тирао — прадеда Вражжи, вот только имя забыл. Как, бишь, его звали? А впрочем, неважно; короче, я тебе расскажу презабавную историю об этом царе по имени... проклятье, как же его имя-то? Вертится на языке... короче, этот царь...

Тваша стал увлеченно рассказывать какую-то путаную историю, у которой, похоже, не имелось ни начала, ни конца. Ничего забавного в ней тоже не было. Спустя четверть часа Джориан уже совсем извелся от скуки и нетерпения, а Тваша тем временем продолжал безостановочно болтать.

Затем, как почудилось Джориану, божок оглянулся через плечо и закричал:

— Ах, разрази меня гром! Я так увлекся рассказом, что проглядел страшную опасность, которая нависла над тобой! Увы, на этот раз я бессилен тебя спасти: те, кто тебе угрожает, находятся под покровительством могущественного Марагонга, я перед ним лишь мелкий слабый божок...

Джориан лихорадочно пытался проснуться. Тело будто сковало. А затем резкий толчок вырвал его из сна. Волосатые лапы крепко держали за руки и за ноги; Джориан взвизгнул от боли: один из нападавших сдавил ему распухшую левую руку. В двух шагах комилакхские обезьянцы таким же манером скрутили Карадура. На востоке джунглей пробивалось багровое марево — примета восходящего солнца.

От приземистых, низкорослых обезьянцев веяло, однако, недюжинной мощью. Их шеи выдавались вперед, лбы и подбородки были скошены, а полуоткрытые губастые пасти демонстрировали ряды крупных желтоватых зубов. Они не носили одежды, с ног до головы заросли шерстью и издавали густое зловоние.

Джориан, поднатужившись, сделал отчаянную попытку вырваться на свободу. Но хотя среди людей он слыл силачом, любой из схвативших его обезьянцев был ничуть не слабее. Волосатые лапы с грязными обломанными ногтями еще крепче впились в Джориана, а два дикаря накинулись с кулаками и дубасили до тех пор, пока он не затих. Джориан, зажатый с двух сторон обезьянцами, вдруг увидел прямо перед собой полузасыпанную землей голову стоящей неподалеку безголовой статуи. Только тут он разобрал, что на камне высечено не человеческое лицо, а тигриная морда. «Вот оно, предостережение Гоании.»