Шеннон Макгвайр - Обитель

Вперед по коридору быстро теперь быстро бежать безопасное место найти Тоби найти Эллиота найти хоть кого-нибудь нет не сейчас не меня нет я не хочу умирать вот так не могу не буду бежать спастись беж…

Вскрикнув, я выдернула себя из воспоминаний и, сделав на трясущихся ногах шаг назад, врезалась в Тибальта. Он легко поймал меня и удивленно спросил:

— Октобер?

— Слишком близко, — выговорила я, пытаясь отдышаться. — Воспоминание начинается слишком близко к смерти. Я не могу увидеть того, кто ее убил.

— Тогда найди другой способ, — сказал он и поставил меня на ноги.

— Ты считаешь, что я смогу? — задумчиво спросила я.

Он с легкой улыбкой заправил мне за ухо прядь волос.

— Уверен. Вот так тебе идет больше, чем твоя глупая маскировка.

— О.

Я, растерянно моргая, смотрела на него, такое ощущение, что целую вечность, прежде чем заставила себя отвести взгляд и взяться за нож.

— Кровь помнит себя. Среди мертвых Алекса держит только инерция. — Я угрюмо улыбнулась, потом произнесла: — Чувствую, я об этом пожалею.

— Что ты хочешь сделать?

— Не уверена. А теперь помолчи.

Он замолчал.

Магия крови основана наполовину на интуиции, наполовину на необходимости. Чтобы облегчить процесс, существуют ритуалы и шаблоны, но в итоге все сводится к интуиции и необходимости. Мне приходилось брать уроки цветочной магии, водяной магии, мне приходилось учиться ткать иллюзии и накладывать заклинания на предметы. Но магия крови… магия крови просто диктовала мне, что необходимо сделать, и я это делала. Единственное, что досталось мне без упорного труда, хотя тоже не легко.

Моя мать с помощью нескольких капель крови и вдохновенной мольбы способна заставить камень петь. Мне ничего столь впечатляющего сейчас было не нужно. Всего лишь маленькое воскрешение из мертвых.

Я осторожно проделала на своем левом запястье крестообразный надрез, достаточно глубокий, чтобы пошла кровь, но чтобы опасности для жизни он не представлял. В запахе травы и меди, в потрескивании воздуха заклинание, еще недооформленное, начало петь. Хорошо. Выступившая из порезов кровь потекла по руке. Запах меди стал резче, почти забив собой траву.

Я сосредоточенно и осторожно положила нож и повернулась к Алексу, наклонив руку так, чтобы кровь стекала с пальцев. Бинт на ладони сразу стал ярко-красным. Я не стала обращать внимания, сейчас это было не важно. Все шло как надо. Даже боль была не важна. Значение имело только то, что кровь подсказывала мне, что делать дальше.

— Октобер…

А я и забыла почти, что Тибальт тоже здесь.

— Тсс, — сказала я и уронила несколько капель крови на лоб и губы Алекса, а потом прижала ладонь напротив его сердца, оставляя алый отпечаток. Магия постепенно начинала действовать. Я так четко ощущала, что нужно делать, что почти видела это глазами… но происходящего было недостаточно. Части заклинания были на месте, но не складывались в единую картину.

Ну что ж. Раз мироздание желает сыграть со мной жестко, значит, я отвечу тем же. Я подняла руку запястьем кверху и нараспев произнесла:

— Дуб, ясень, боярышник, ива — мои, кровь и лед, цветы и огонь — мои. — Я набрала в рот крови из надреза и проглотила. Горло обожгло, словно огнем. Я продолжила: — И того, кто касался меня с недобрым желаньем, я кровью с огнем требую как принадлежащее мне.

Запах меди и скошенной травы затопил все вокруг. Я набрала в рот еще крови, склонилась над Алексом и, прижав к его губам свои, влила кровь ему в рот.

Заклинание вспыхнуло и превратилось в легкое облачко. Я ошеломленно отшатнулась, поскользнувшись на залитом кровью полу. Тибальт успел подхватить меня и не дать упасть.

И Алекс открыл глаза.

Безмятежное спокойствие, охватившее меня, как только заклинание начало действовать, тут же исчезло: я вдруг осознала, что истекаю кровью, что голова кружится и болезненно пульсирует. Что еще хуже, в горле тошнотворно стояла кровь. Я вполголоса выругалась, потом, вывернувшись из-под руки Тибальта, стащила с койки Юи простыню и перетянула себе руку. Я только что вернула человека из мертвых, но самой умирать за это от потери крови не хотелось. Это было бы чересчур иронично.

— Яйца Оберона… — благоговейно прошептал Тибальт. Я взглянула на него, но он отвернулся, чтобы не встречаться со мной глазами. Меня царапнула обида, но время подумать над этим будет потом, и я заставила себя переключить внимание на Алекса. Он уже не лежал, а сидел, глаза его были расфокусированы. Он как будто был еще не совсем здесь, и неудивительно. Тяжело побывать в мертвых.