Дэйв Дункан - Небосвод мечей

– Все бесполезно, – покачал головой Жонглер. – Шесть? Или семь?

– Семь, – ответила Малинда. Придется рискнуть и вызвать Ястреба. – Давайте последнюю попытку. – Она взяла крюк и поцеловала его. – Пожалуйста. Найди мне человека.

Уставшие парни рассмеялись. Королева опустила крюк в расселину и смотрела, как цепь быстро разматывается и пропадает в темноте. Потом Малинда попыталась вытянуть ее, но сил не хватило. Одлей и Ярый отодвинули ее в сторонку и потянули вдвоем, но и они не смогли ничего сделать. Цепь застряла. Наконец с помощью остальных удалось сдвинуть крюк, и когда он наконец-то появился, на нем висело два меча – «Скорбь» Мэллори и «Ловкость» Стальварта. Теперь были все восемь, и без Ястреба.

– Думаю, стоит немного передохнуть, – сказал Жонглер. – Мы полагаем, что ближе к рассвету наступит более благоприятное для наших целей время. Нам всем нужно повторить…

Стоявший на страже Дуб сбежал вниз по ступеням, и голос его разнесся эхом по все Кузнице:

– Мальчик прибежал! Говорит, они едут… около пятидесяти Йоменов, сразу же за ним.

– Пора уходить! – сказала Малинда. – Теперь у нас есть мечи. Подойдет любая октограмма.

– Не так хорошо! – воскликнули в один голос оба заклинателя.

– Совсем не так хорошо, – добавил Лотэр. – Они непременно ответят на зов отсюда, а вот из другого…

– Кроме того, – добавил Жонглер, – если посторонние люди будут слишком долго держать мечи, это может ослабить их личную связку с покойными.

– Тогда начинаем! – крикнул Одлей. – Никаких возражений!

Приказ обращался к Малинде.

Это настоящее безумие. Копейщики появятся в Кузнице еще до того, как они завершат первую попытку, а ведь новое заклинание почти никогда не срабатывает сразу. Люди Королевы попадут в ловушку; ее саму снова бросят в тюрьму, а потом тихо убьют. Единственный способ спастись – бежать. Но Одлей уже поставил Малинду в центр октограммы, а Севери и Чарент обвязывали огромную наковальню веревкой. Сначала королева села на чугунную глыбу, потом передумала и встала на колени. Заклинатели велели поставить мечи рукоятями вверх, но воткнуть их в каменный пол было невозможно, так что пришлось намотать толстый слой веревки. Малинда сидела в окружении стены из стали – «Ловкость», «Скорбь», «Увещевание», «Кровопийца», «Прощай», «Правосудие», «Хозяин», «Хитрость».

Она подумала о «Мече», который потерялся где-то в суматохе и теперь покоится под мутными водами Грена. Мужчины встали по концам лучей восьмигранника, как и было заранее уговорено. Снаружи им не грозила серьезная опасность. Лотэр вытянул руку со свитком. Послышалась тихая ругань, и все обернулись в сторону бывшего Магистра Ритуалов. По какой-то таинственной, никому не известной причине все колдуны пишут свои заклинания на свитках, которые имеют привычку скручиваться в самый неподходящий момент.

– Я призываю Бандита к «Увещеванию», – сказал Жонглер. – Пожалуйста, произнесите остальные имена.

– Сэра Чандоса к «Хозяину»…

– Сэра Стальварта к «Ловкости»…

И так далее по кругу.

– Благодарю вас. Теперь повернитесь лицом ко мне, ваша милость. Здесь луч смерти. Вы готовы?

Она кивнула.

– Если это не сработает… а еще сильнее, если сработает… я благодарю вас.

– Это мы должны благодарить вас, ваше величество, – сказал Одлей. – Мы…

Жонглер оборвал его речь и запел заклинание высоким, сорванным голосом. Ритуал начался.

Малинде было делать нечего, пока – если – мертвые не появятся. Не будучи чувствительна к духам, она долгое время ничего не замечала. От каменных стен и пола Кузницы веяло холодом. Из-за странной акустики звуки восьми голосов то вибрировали и отдавались эхом, то пропадали, как в зимней ночи. Люди отзывали время, отгоняли смерть. Они звали мертвых по именам, одного за другим, потом снова отгоняли смерть, призывали воздух и огонь, чтобы снова собрать духов. Снова и снова, поодиночке и все вместе, по всем сторонам октограммы.

Малинда вспомнила свои слова: очень простые, обычная просьба отнести ее в тот миг, когда резня еще не началась, когда Радгар еще не спустил крючок арбалета. Этот миг запечатлелся в ее памяти: наверху лестницы Клинки сгрудились вокруг ее отца, прикрывая его со всех сторон, но вот они расступаются, чтобы дать ей дорогу, и открывают его. Никто и не подумал о луках или арбалетах; Радгар отвлек их внимание, как Дюрандаль и говорил.