Дэйв Дункан - Предназначение

– Когда ты хочешь того, ты – жрец, – прогрохотал Шонсу. – Ладно, ответь мне хотя бы на такой вопрос! После сражения на святом острове Бог отметил мое правое веко меткой воина. Торговаться не приходится – отец в мире моих снов является кем-то вроде воина. Но после битвы при Ове он украсил мое левое веко колдовской меткой. Что это должно означать? Как я могу надеяться на доверие людей, которые пойдут за мной, если моя мать – колдунья?

Хонакуре нечего было сказать. Он беспокоился о том же, как только это случилось.

Однако прежде, чем он успел ответить, их беседу прервали. Тана и Ннанджи стояли перед ними рука в руке. Тана скромно потупила взор, жемчужины вокруг девичьей шеи мерцали, словно блики на Реке. Лицо Ннанджи пылало, как его волосы, глаза горели радостью и возбуждением.

– Милорд наставник! – проорал он. – Твой подопечный покорнейше просит разрешения жениться!

Тотчас же начали праздник.

Конечно, Уолли дал свое согласие, несколько шокированный мезальянсом романтичного идеалиста Шонсу с этой расчетливой кокеткой. Игнорируя брачный выкуп, принятый у Людей, он, по просьбе его всеведущего подопечного, заплатил наставнице Таны чисто символически – одну медную монету. Брота приняла, хотя сильно сомневалась в разумности сделки.

Уолли тоже казалось, что Тана стоит дороже одной медной монеты, но эта предосторожность предотвращала дальнейший неизбежный грабеж – узнав, что у них есть деньги, Брота постаралась бы вытянуть их у обоих воинов.

Было очень много поздравлений, поцелуев и смеха. Корабль стоял на якоре. Бог Солнца оставлял им еще пару часов света – несомненно, праздник нужно было тотчас начинать. Томияно предоставил несколько фляг с волшебным вином колдунов, действие которого можно было ощущать и видеть уже немедленно. Мандолина Олигарро, свирель Холийи, да еще юный Синборо со своими барабанами… Было много танцев и песен. Дети восторженно визжали, старая Лина извлекла из своих запасов всевозможные яства – засахаренные фрукты, распаренный изюм и то странное сладковатое мясо, про которое Уолли до сих пор не знал, чье оно.

Он задавался вопросом, как долго тянутся в этом Мире праздники и какой сложности свадебные ритуалы потребуется выполнять. Если пожелание им другому Седьмому доброго утра выливается в сорок слов и шесть жестов, то сколько же часов займет брачная церемония? И какой подарок должен он преподнести своему подопечному? Не микроволновую же печь…

Он танцевал со всеми женщинами и со всеми девушками. Он пел со всеми вместе хриплые Речные песни. Он смеялся двусмысленным шуточкам и хлестким ответам Ннанджи. На душе его становилось все горше.

Штиль продолжал держаться, солнечный Бог расцветил висящий над ними туман, серные вулканические облака рассосались. Лишь легкий запах бычьих шкур остался в воздухе. Небо начинало темнеть. Уолли тихонько ускользнул от веселящихся и забрался на крышу кубрика, где можно было облокотиться о перила и смотреть на спокойную воду. Ему были слышны музыка и смех, а иногда, в моменты затиший, легкий плеск волны о борт.

Свободный не может жениться на рабыне.

Он поразмышлял некоторое время и пришел к выводу, что женатый подопечный добавит несколько новых проблем к уже существующим. Он снова начал перебирать их в голове. Список, похоже, не собирался уменьшаться – он лишь удлинялся. Ннанджи сам по себе уже проявлял нетерпение, требуя экзамена на шестой ранг, теперь же его будет подогревать Тана, заинтересованная в карьере своего супруга.

Хонакура немало замешан в этой идиотской помолвке! Уолли подслушал вполне достаточно из шепота беседующих, чтобы быть уверенным в этом. До него совершенно ясно донеслось слово «пророчество». И он понимал, что оно имеет отношение к рыжеволосому брату Икондорины. Все заявления старика о якобы бессмысленном содержании сутр были надуманными, теперь Уолли особенно уверился в этом, после такого явного намека на Катанджи. Что же было напророчено Ннанджи, о чем Уолли нельзя было говорить?

Хотелось бы ему иметь возможность побольше услышать из того, что говорил старик Тане.

Не изменилось ли содержание этих сутр, чтобы подстроиться под его миссию? Полубог явно был в состоянии вмешаться в память всех жрецов в Мире. Впрочем, достаточно было это проделать только над Хонакурой. Уолли решил поискать в Касре жреца, чтобы спросить его, слышал ли он когда-нибудь об Икондорине.

Нет, пожалуй, этого делать не стоит. Смертные не должны проверять богов.