Дэйв Дункан - Император и шут

Для Крушора соблазн представлял большой город, крыши и стены которого возвышались чуть в отдалении от толпы зрителей. Как это принято в сердце Империи, стен у города не было.

– Ты имеешь в виду, что город остался без охраны?

В ответ на реплику его племянник вздернул белесые брови и издевательски ухмыльнулся:

– Ну что ты, дядя, имперские города всегда без охраны, или ты забыл? Чтобы чтото охранять, требуется, как минимум, храбрость, помнишь? Нет, я подумал о другом. Представь, что было бы, затей мы веселую шутку – имитацию нападения. Уверен, причаль мы к берегу и выхвати мечи, эти недоноски в панике ринулись бы прочь. Нам и корабль покидать не понадобилось бы. Не хочешь поспорить, скольких затопчут в таком бегстве?

В его глазах плясали чертики веселья. Казалось, пара недель без запаха крови лишили его последних крох разума.

– Имперские стрелы превратят нас в неочищенных кур. И мы же окажемся виноваты: нарушение перемирия.

Глаза тана засияли ярче прежнего.

– Но Нордландия не поверит ни единому слову Империи. Думаешь, они отважатся на войну?

– Да, – признал Крушор с самым безмятежным видом.

Калкор вздохнул и снова откинулся на поручень, постаравшись оказаться поближе к дядюшке, чтобы подтолкнуть его к краю рулевой надстройки кормы.

– И я лишусь моей главной цели, – огорченно произнес тан.

– Какой? – Вопрос сам собой сорвался с языка старика.

– То есть как это «какой»? Узреть Город Богов, дядя! – ехидно улыбнулся Калкор. – Кажется, у импов есть поговорка: «Увидеть Хаб и умереть!» Не так ли?

«Если он возжаждал смерти, они охотно удовлетворят его желание, – раздраженно подумал Крушор. – Знать бы, что еще он задумал».

Железо подков стучало по каменистой дороге.

Менее года назад вершиной мечтаний Рэпа были вожжи и облучок фургона, но пределом его возможностей – скрипучая подвода, груженная прессованным торфом и бочками с солониной. Ему не грезился экипаж даже на четверть столь великолепный, как эта карета на рессорах из гномьей стали, с позолоченными украшениями, стеклянными окнами и фонарями. И уж безусловно, ему и не снилась шестерка гнедых, вихрем мчащихся по имперскому тракту.

И вот сиротка стал магом, и юношеские грезы утратили былое очарование. Да, они осуществились; но если бы это хотя бы защищало от мрачных мыслей!

Обычно Гатмор ехал на козлах рядом с кучером, но ближе к вечеру перебирался на запятки, изображая лакея, что подтверждала напяленная на него ливрея. Ради мечты отомстить Калкору джотунн был согласен на все, что угодно. Он выкрасил волосы и изменил цвет лица, даже сбрил усы, являющиеся для джотуннов предметом особой гордости. Благодаря невысокому росту и принятым мерам Гатмор мог вполне сойти за импа. Рэп, пожелай он только, мог бы на несколько часов попридержать моряка в Оллионе и оставить одного у моря, но фавн не посмел воспользоваться своим превосходством для того, чтобы помешать другу совершить явную глупость. Рэп ненавидел себя за подобную щепетильность, но столкнуться с Калкором в столице Империи представлялось ему более чем невероятным.

Багряная лепешка закатного солнца висела над дорогой, ослепительным пятном, принуждая Рэпа править шестеркой у с закрытыми глазами. Широкий Восточный тракт тянулся к горизонту прямой, как стрела, ниточкой, окаймленной с двух сторон аккуратными загородками загонов для скота.

В прошлом ему довелось повидать лес, полупустыню, безлюдье непролазных топей и маячившие далеко на юге заснеженные вершины гор Гобля. Сейчас местность тоже была холмистая, но другого цвета – яркозеленого. Листвы на деревьях уже не осталось, да и поля в основном стали голыми, и все же стада, бродившие по жнивью и пасшиеся на лугах, наедались досыта. Краснегарцу это казалось очень странным. Вдоль тракта мелькали ухоженные фермы, огромные белые особняки, чистенькие деревни и города, наглядно демонстрируя всеобщий достаток. Глазам путешественников предстала Империя: богатая, нескончаемая и могущественная.

И все же… вдали от случайного взора путешественников, за ближайшими же холмами, драгоценное платье Империи менялось на драную залатанную дерюгу. Сельский пейзаж заполняли кривобокие лачуги, набитые нищими. В городах же на задворках великолепных дворцов прятались жалкие трущобы. Провидцу открыты были оба лика Империи, ее величие и ее низость. Ничего подобного фавну прежде и не снилось. За одинединственный год мир Рэпа стал неизмеримо огромней.