Дэйв Дункан - Император и шут

– Вы явно кудато переместились. Попробуй описать то место, – настаивал император.

– Не могу. Слов таких нет, – в отчаянии воскликнула она. – Нет у человека понятия на несвет и нетьму одновременно. Как назвать одним словом несоединимое – шум и тишина? Там нет ни времени, ни пространства. Это как ускользающий сон – тщишься запомнить, а рассказать не удается. – Внимательно всматриваясь в собеседницу, Эмшандар вдумчиво слушал, поэтому она заставила себя продолжать. – Как только Рэп шепнул мне два из пяти своих слов, он сумел обуздать взбесившуюся энергию. От наших ожогов не осталось и следа, и мы снова оказались в одежде… Потом он отослал меня назад. – Инос раздражало, что ярчайшее переживание ее жизни почти забылось. – Думаю, он позаботился оградить меня от неприятных воспоминаний, заблокировав мою память. Но то, что огонь жег, я помню, а боль забыла.

Эмшандар серьезно кивнул и продолжал выжидательно вглядываться в Инос.

– Как странно! – промолвила она. – Я только сейчас поняла… Зиниксо шепнул Рэпу пятое слово, рассчитывая сжечь его и тем самым удержать звание Хранителя. Но Рэп разделил со мной силу, отдав два из своих слов. Мощь уменьшилась, и он смог ее контролировать. Но как же?.. Если потом он убил Зиниксо, то вся мощь слова гнома должна была достаться Рэпу, а судя по всему, это не так.

Эмшандар в глубоком раздумье медленно поднес к губам кубок и сделал добрый глоток вина. Заговорил он, осторожно выбирая слова:

– Я так понимаю… Зиниксо не убит… Что именно сделал Рэп с Хранителем Запада, он, ясное дело, не скажет, но, пожалуй, гном больше никого из нас не побеспокоит.

Инос содрогнулась. Единственно, что она великолепно помнила из того, что происходило в том таинственном «нигде», куда они умчались с Рэпом, это то, что фавн был очень зол. Она и помыслить не могла, что он способен так распалиться. Рэп испугал ее.

– И еще одно я хочу знать, – тихо, спокойно продолжал допрос император. – Рэп был живым горнилом, печью огненной. Как ты решилась броситься в пламя и обнять его?

– Тетя всегда говорила, что импульсивность – мой основной порок.

– Импульсивность? Чума меня заешь, женщина! Тут не одна импульсивность… еще чтото было… было!

– Верно, сир, было. Встреча с Богами.

Она ожидала града вопросов, но Эмшандар просто сказал:

– Я знаю.

Видимо, тайн для императора не существовало.

– Может быть, вы знаете и то, что посоветовали мне Боги – доверять любви? Я долго не могла правильно понять смысл этих слов. Но когда увидела, что Рэп вотвот умрет столь жутким образом – у меня словно глаза открылись. Человек, которого я любила и который любил меня, нуждался в моей помощи. Все, казалось, сходилось, и я сделала то, что должна была.

– У меня нет слов, чтобы выразить, как я восхищаюсь тобой. За тебя! – восторженно воскликнул Эмшандар, приподнимая хрустальный кубок с искристым вином – Найдись у моих легионеров хотя бы десятая часть твоей смелости, я бы правил всем миром.

Даже адептам свойственно краснеть. Инос густо покраснела. Скрывая смущение, она спросила:

– Неужели Рэп не объяснил, что произошло?

Сумерки вползали в комнату, заставляя огонь в камине светиться все ярче и ярче.

– Нет. – Эмшандар сокрушенно покачал своей костлявой головой. – Но что бы там ни было, это происшествие, кажется, напугало Хранителей до потери сознания. Блестящая Вода все время бормочет какуюто белиберду. Литриан исчез из своего дворца, видимо, прячется в Илрейне, а Олибино, тот знать ничего не желает, только твердит, что этого не может быть, потому что быть того не может. Жаль, что эти слова ему мало чем помогают.

– А Рэп? Почему он меня избегает?

– Не знаю. К сожалению, он ведь упрям и если уж о чем не захочет говорить, то… Вот и о тебе молчит. Но он очень изменился, Инос. Конечно, мне трудно судить, как глубоки изменения, ведь я его прежде не знал, но я сравниваю сегодняшнего Рэпа с тем, каким помню его в нашу первую встречу. – Император пристально смотрел на языки пламени, мечущиеся в камине. После недолгого молчания он произнес: – Звучит, безусловно, абсурдно, но… похоже, ему нужна помощь. Я бы сказал – он в серьезной беде.

Двое суток минуло с достопамятной беседы Инос с Эмшандаром, когда элегантная двухместная одноконка упрямо пробиралась на южную окраину Хаба, петляя по узеньким улочкам некогда зажиточных, а теперь нищих кварталов, пока не догромыхала колесами до невзрачного домишки. Любопытные глазели по большей части изза занавесок, лишь немногие смельчаки рискнули задержаться на улице. Карета, эскортируемая четырьмя преторианскими гвардейцами, остановилась здесь впервые. Великолепные молодцы в сияющих шлемах с высокими плюмажами, как правило, так далеко от Дворца не забирались.