Павел Корнев - Жнец

"Акулья пасть", что с неё взять.

— Давай-ка, заезжай в переулок, — скомандовал моментально оценивший обстановку Джек. — Себастьян, шевелись.

— Ну надо же, какие мы нервные, — усмехнулся я и вылез из пролётки. Впрочем, мне и самому находиться здесь дольше необходимого не хотелось совершенно.

В отличие от "Рваного паруса" "Пьяный гарпунщик" не пустовал даже днём. Тусклый свет светильников, клубы отдающего сладковатым привкусом дыма, стук костей, крики и ругань. Кого-то били в тёмном углу, кто-то с надрывом доказывал свою правоту. Вышибалы бесстрастно наблюдали за происходящим, готовые, впрочем, незамедлительно растащить буянов, вздумайся тем начать крушить и без того убогую мебель.

— Вам чего? — Разливавший по кружкам пиво хозяин заведения подслеповато сощурился и невольно охнул: — Себастьян?

— Собственной персоной, — усмехнулся я и обернулся к подвалившему поддатому завсегдатаю.

— Сгинь, — скомандовал тому хозяин и парня будто ветром сдуло. Старик отставил кружку с пивом, вытер руки о фартук и подозвал помощника: — Томас, смени меня.

— Ну, Крюк, как делишки? — поинтересовался я, когда мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж.

— Себастьян, Себастьян… — покачал головой хозяин и кинул фартук на табурет. — Какие у меня могут быть делишки? Так, срамота одна.

— Да? А мне показалось, заведение процветает…

— Нищеброды собрались, никакого толку с них, — отмахнулся Крюк. — Тебя сам прислал?

— Ты же знаешь, я с Мешком Костей больше не работаю.

— Ну мало ли. Всякое бывает.

— Проехали.

— Зачем тогда пожаловал?

— Якоб Ланц давненько не появлялся?

— Не нашего полёта птица, — поскрёб болячку на подбородке кабачник. — Он как в гору пошёл, сюда дорогу забыл.

— Бьорк?

— Тоже мимо.

— Марти Шиллер?

— Этот был недавно. Он к нам частенько заглядывает, — кивнул Крюк и всплеснул руками: — Постой! Ты ведь про Ловкача спрашивал?

— Ну?

— Марти на днях заходил, на безденежье жаловался. И обмолвился, мол, что он хоть и на мели, но с Ланцем работать никогда не будет. Тот, его вроде, охранником зазывал.

— Якобу понадобился охранник? — задумался я. Совпадение или удалось ухватить за кончик путеводной нити? — Ладно, благодарю за помощь. Если что — обращайся.

— Непременно, Себастьян, непременно, — засеменил за мной кабачник. — И ты нас не забывай.

— Как можно, — усмехнулся я, начал спускаться по лестницу на первый этаж и, не выдержав, закашлялся от едкого дыма. Ну и гадюшник!

Вытирая слезившиеся глаза, направился на выход, и тут где-то неподалёку послышался глухой удар и шум падающего тела. Невольно вздрогнув, я обернулся поглядеть на разгоревшуюся потасовку. Обернулся — и едва успел предплечьем заблокировать удар невесть с чего решившего пырнуть меня ножом мужика. Длинный клинок лишь вспорол плотную ткань плаща, а в следующий миг я сбросил оцепенение и саданул нападавшего костяшками по тыльной стороне ладони. Нож полетел на пол, парень отпрыгнул к стойке бара, но с другого боку уже подскочил второй головорез.

Перехватив руку громилы, я крутнулся, присел и швырнул его через себя. Тот всем своим весом рухнул на стол, завсегдатаи с проклятиями метнулись в разные стороны, а в следующий миг кто-то со всего маху врезал мне по скуле. В глазах вспыхнули искры, ноги подкосились и я повалился на пол. Толком не успев придти в себя, откатился в сторону, и миг спустя в плечо врезался едва разминувшийся с виском каблук сапога.

Рука моментально отнялась, я извернулся и ужом заполз под стол. Не самое надёжное укрытие всё же помогло выиграть пару мгновений, чтобы хоть немного оклематься, и когда успевший подхватить оброненный тесак мордоворот вновь ринулся в атаку, мой сапог врезался ему в колено. Нога убийцы подогнулась, он ухватился за спинку стула, вздрогнул — и рухнул лицом вниз. Немудрено: из спины у него торчала рукоять загнанного под лопатку ножа.

— Себастьян! — подскочил ко мне невесть когда сменивший ливрею на какие-то застиранные обноски Пьер. — Убираемся отсюда, живо!

— Подожди. — Я кое-как поднялся на ноги, глянул на рухнувшего на стол парня и скривился. Кто-то из потревоженных его падением забулдыг от уха до уха раскромсал бедолаге горло. То ли своё возмущение разлитой выпивкой таким образом выразил, то ли под шумок карманы обчистил. А скорее — и то, и другое.

— Я не имею к этому никакого отношения! — поспешил уверить меня Крюк. Вышибала, зажимая рукой окровавленный лоб, попытался подняться с пола, но не удержался на ногах и повалился обратно. — Это пришлые!