Павел Корнев - Жнец

— Поехали. — Тёмный сотник осторожно поднял Фридриха и, скривившись от резкой боли в отбитом боку, переложил его в бричку. — Придерживай родителя своего, я править буду.

— Хорошо.

— Но! Пошла! — прикрикнул Густав, и нервно прядавшая ушами из-за запаха крови лошадь побрела через лужу. — Пошла!

— Густав, вы поможете занести отца в дом? — забеспокоилась вдруг Эльза. — Мне одной не справиться.

— Хорошо, — кивнул сотник. — Лекари другие у вас в городе остались?

— Нет, — помотала головой девушка. — Костоправ и травница только.

— Костоправ — это, конечно, хорошо, да только твоему отцу нормальный лекарь нужен.

— Главное его до дому довести, — всхлипнула Эльза, но сразу же взяла себя в руки. — Я знакомых обойду, они помогут…

— Вот и замечательно, — тяжело вздохнул Густав и надолго замолчал, размышляя, какую байку он скормит дежурящим на въезде в Мерн солдатам. О чём, о чём, а об этом следовало подумать заранее.

— Сворачивайте, — указала вдруг Эльза на неприметную просёлочную дорогу, когда впереди замаячили переходящие в пригород фермы.

— Зачем ещё? — насторожился тёмный сотник. Ехать по колдобинам ему не хотелось, да и просёлок завести мог бес знает куда.

— Здесь ближе, — объяснила девушка, немного помолчала и добавила: — И на въезде не солдаты гарнизона, а ополченцы дежурят…

И в самом деле — разбитая тележными колёсами дорога вскоре повернула к городу, а караульная будка и вовсе оказалась пуста. Чему Густав только порадовался — особой надежды на подорожную у него не было, а кошель с золотом вовсе не бездонный. До Драгарна путь не близкий, пригодится золотишко в дороге ещё. Да и на новом месте деньги понадобятся.

— Слуг у вас нет? — уточнил сотник, когда остановил бричку у дома лекаря, ни в одном из окон которого не горел свет.

— Раньше были, а сейчас мы вдвоём живём, — объяснила девушка. — Собак тоже не держим, заходи.

Густав кивнул и отправился отпирать ворота. Возиться с Фридрихом ему не хотелось совершенно — левый бок так и горел огнём. Но не бросать же девушку с раненным отцом на улице? Мало ли чего ей в голову взбредёт. Уж лучше помочь.

Тихонько помянув недобрым словом Святых, сотник вернулся к бричке, загнал её во двор и с кряхтением поднял на руки так и не пришедшего в себя лекаря.

— Сюда, — позвала его Эльза.

— Иду. — Густав поднялся на крыльцо, прошёл по тёмному коридору и, уложив Фридриха в кровать, опёрся о стол, чтобы не упасть.

— Что с вами? — забеспокоилась девушка.

— Всё в порядке, — вытер выступившие на лбу мелкие капельки пота сотник и глубоко задышал, дожидаясь, пока пройдёт головокружение.

— А лицо бледное, словно мел, — разожгла свечи Эльза. — Вас ранили?

— Со мной всё в порядке, — заверил её Густав. — А тебе пора идти за костоправом.

— Но я не могу оставить отца одного!

— Сбегай к соседям, — закатил глаза сотник, перестал опираться на стол, но тут же охнул от пронзившей бок боли.

— Густав, оставайтесь, — предложила вдруг девушка. — Вас должен посмотреть лекарь!

— Не стоит, — помотал головой сотник, осторожно прикоснулся к горевшим огнём рёбрам и сдался: — Не надо меня никому показывать, так отлежусь. Ты беги, я за ним присмотрю.

— Спасибо! — обрадованная Эльза выскочила из комнаты, а Густав с кряхтением опустился на стул, размышляя, не свалял ли он дурака, поддавшись на уговоры остаться.

С другой стороны, ему и в самом деле нужно было отлежаться. И симпатичное личико дочери лекаря никак не сказалось на его решении.

Ну… почти никак.

Экзорцист

По остывшим следам к остывшему…

месяц святого Огюста Зодчего

год 973 от Великого Собора

Когда у человека много друзей — это замечательно. Правда, зачастую в один не совсем не прекрасный момент выясняется, что далеко не все те, кто считался таковыми, являются ими на самом деле. В лучшем случае — это просто приятели. В худшем… в худшем и вовсе пакостно иной раз выходит.

Другое дело знакомые. Знакомые — это связи. Знакомые — это возможности. Да, они могут быть весьма назойливыми, но кто из нас без греха? Я и сам, чего уж там, не самый приятный в общении человек. А куда деваться? Работа такая…

Немного поразмыслив, первым делом я решил наведаться в "Рваный парус" — средней паршивости забегаловку, в задней комнате которой владельцами заведения устраивались карточные игры с очень и очень приличными ставками. Заправлявший там толстяк по прозвищу Ленивец обладал просто феноменальной способностью ловить шулеров за руку, но иногда — крайне редко и лишь когда на кон ставились целые состояния, — закрывал на эти шалости глаза. Конечно же не просто так закрывал, случайным людям за его столом ничего не светило.