Дэвид Дрейк - Удар судьбы

Славная победа. Он не чувствовал себя настолько очищенным уже много лет. Со дня, когда он сражался с Рагунатом Рао и впервые попал в индийские легенды.

В речной долине внизу римляне тоже услышали победные крики. Казалось, горы звенят от этого звука. Маврикий опустил телескоп.

— Все, — сказал он тихо.

Велисарий сделал глубокий вдох. Затем повернулся к Кутзесу.

— Пошли курьера с флагом перемирия. Я хочу узнать, мертв ли Валентин, чтобы наши священники могли провести погребальные обряды.

— А если жив? — спросил Кутзес.

— Спроси, не примут ли они выкуп, — на мгновение мелькнула хитрая улыбка Велисария. — Хотя не думаю, что смогу его себе позволить, несмотря на все мои богатства. Если только Дамодара на самом деле не сошел с ума.

— Ни за какое золото Рима, — мгновенно ответил Дамодара. — Разве я похож на сумасшедшего?

Когда Кутзес принес новость назад, Велисарий опустил голову. Но его сердце, впервые за много часов, взлетело к небесам.

— Он все равно может умереть, — предупредил Кутзес. — Они говорят, он потерял много крови. И у него проломлен череп.

Анастасий фыркнул. Как и Маврикий.

— Не Валентин, — сказал Велисарий. Поднял голову и улыбнулся шире, чем когда-либо в жизни. — Не мой воин. Не этот великий, яростный лев.

На следующее утро армия малва стала продвигаться вдоль реки. На северо-запад, прочь от римлян. Все еще удерживающая брод армия Велисария не предпринимала попыток им помешать.

Ни один солдат, ни на одной стороне не посчитал это странным.

— Опять маневры, — сказал один раджпут одному йетайцу. Варвар тут же согласно кивнул.

— Боже, как я люблю маршировать, — объявил один греческий катафракт. Его глаза обвели горы. — Он дает нам возможность полюбоваться пейзажем. Много недель, если повезет. Может, даже месяцев.

— И как мне не нравится смотреть на собственные кишки, — ответил ему сириец. — Даже одну минуту.

Йемен.

Весна 532 года н.э.

— Это произойдет сегодня ночью. Точно, — заявил Менандр. Ашот покрутил рукой в воздухе. Движения означали гораздо меньшую уверенность.

— Может быть. А может, и нет. — Менандр твердо стол на своем.

— Это произойдет сегодня ночью, — повторил он уверенно.

Молодой катафракт сделал два шага к входу в полевой штаб и откинул кусок материи, закрывающий вход. Лагерь римской армии находился в полумиле к востоку от небольшого оазиса. Менандр смотрел в том направлении, но его глаза скорее были прикованы к горизонту, чем к самому оазису.

Мгновение спустя к нему присоединился Евфроний. Молодой сириец — одного возраста с Менандром: двадцать с небольшим — разок взглянул на небо и кивнул.

— Солнце зайдет менее, чем через час, — сказал он. — После этого до полуночи будет светить луна. Арабы подождут, пока не зайдет луна. Затем атакуют.

Антонина сидела на стуле недалеко от центра шатра. Она улыбнулась. Как только поняла, что делает, убрала с лица улыбку. Но недостаточно быстро: Ашот ее заметил.

Ашот ей улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, одновременно сохраняя суровое выражение лица, подобно строгой учительнице, которая укоряет старшего в классе ученика за насмешки над младшими.

И примерно с тем же успехом. Да, Ашоту хватило благородства сжать губы. Однако он все равно выглядел подобно кошке из пословицы, которая сожрала канарейку.

Ашот командовал пятьюстами катафрактами, которых Велисарий отправил вместе с Антониной в экспедицию. Ее муж выбрал армянского офицера для выполнения этого задания, поскольку считал, что Ашот — конечно, после Маврикия — является лучшим полевым командиром среди его букеллариев. По большей части решение Велисария основывалось на врожденных качествах Ашота. Но на Велисария также повлиял и опыт этого человека. Даже хотя Ашоту было только тридцать с небольшим, армянин успел поучаствовать в большем количестве сражений и кампаний, чем любой другой офицер среди букеллариев Велисария (и снова, конечно, за исключением Маврикия).

Из собственного опыта, накопленного за последний год, Антонина поняла, почему это так сильно повлияло на решение мужа. Она сама все еще оставалась новичком в военных делах. Снова и снова направляющая рука Ашота появлялась рядом, когда предположения Антонины оказывались неправильными.

«Враг не делает того, что ты от него ожидаешь? Да, обычно не делает. Нет проблем. Мы с этим справимся».

Евфроний и Менандр отвернулись от входа. С абсолютной уверенностью, которой обладают только молодые люди, они объявили о своем мнении.