Дэвид Дрейк - Удар судьбы

Когда они ушли, Дамодара склонился к Нарсесу. Взгляд командующего все еще был прикован к поединку между Валентином и Раной Шангой, но казался несколько рассеянным, словно мысли Дамодары витали в другом месте.

— Думаю, у него больше нет орды шпионов, — тихо произнес он.

Как и всегда, Нарсес фыркнул, и это прозвучало великолепно.

— У него есть трое, которые пришли вместе с ним, и имеются еще два. Всем остальным плачу я. — Дамодара кивнул.

— Значит, сегодня ночью. Думаю, так будет лучше всего.

— Это будет идеально, — согласился Нарсес. — Сегодня сражение шло на грани поражения. Конечно, великая победа для малва, но и цена немаленькая. Хитрый римский полководец послал кавалерийское подразделение на наш лагерь. Жуткая бойня. Большие потери.

Нарсес согнул указательный палец. Аджатасутра, который сидел в десяти футах от него, встал и подошел поближе.

— Сегодня ночью, — прошептал Нарсес. — Если возможно, сделай все сам.

Аджатасутра не фыркал. Он никогда не фыркал. Странно, но это была одна из причин, по которой он нравился Нарсесу. Но в тонкой улыбке наемного убийцы не было и следа юмора.

— Эти надменные снобы уже много лет не пользовались кинжалом, — тихо сказал он. — Все эти годы они отдыхали в Каушамби, читали отчеты, в то время как несчастные агенты типа меня участвовали в авантюрах, от которых волосы встают дыбом, в компании с усталыми старыми евнухами.

Нарсес широко улыбнулся, также эмоционально, как фыркал. Это выражение на его лице рептилии появлялось нечасто и успокаивало не более, чем открытый рот кобры. Но улыбка оставалась у него на лице еще несколько минут.

Он развеселился, думая не о змеях, а о других животных. Тиграх и людях, которые выбирают езду на них.

Нарсес посмотрел на Дамодару. Теперь взгляд командующего малва был направлен на сражение, и в нем не осталось ничего туманного.

«У него самого вполне могли быть тигриные полоски», — подумал Нарсес.

В сказаниях бардов, в стихах поэтов истина приобретает розовый оттенок. На самом деле больше, чем оттенок. Факты поединка один на один между двумя великими воинами становятся чем-то чисто легендарным.

В легендах мало места для пота, и еще меньше для жажды и усталости. И совсем нет для необходимости мочиться.

Но факт остается: двое мужчин, которые сражаются друг с другом несколько часов, отдыхают. Отдыхают, даже если они сражаются полуголыми, голыми руками, а уж тем более, если на них надеты тяжелые доспехи, и они размахивают тяжелыми мечами. Поединок один на один между мастерами — это не мгновенная встреча в середине битвы, и по своей природе это — ритуальное действо. И как и у всех подобных дел, в сердце ритуала есть практический стержень.

После первых пяти минут Шанга с Валентином прервались, хватая ртами воздух. К тому времени место схватки уже окружили раджпуты. Кавалеристы Шанги все еще сидели на своих конях и держали в руках оружие. Один из них, увидев открытый участок между двумя сражающимися, направил лошадь на Валентина. И уже наполовину поднял копье.

Шанга заорал в ярости — без слов. Раджпут дернулся назад.

Шанга воткнул меч в землю — осторожно, проверив, что в том месте нет камней, которые могут затупить острие, и оперся о него. Немного приведя дыхание в норму, Шанга показал пальцем на Валентина.

— Дайте человеку воды, — приказал он. — Если он захочет — вина.

Царь раджпутов несколько секунд изучал своего противника. Валентин все еще тяжело дышал, опершись на свой меч, но Шанга отметил, что больше он не хватает ртом воздух.

— И принесите нам еду и подушки, — добавил Шанга. Он улыбнулся, почти весело. — Думаю, они нам потребуются.

За следующие несколько минут, пока Шанга и Валентин отдыхали, раджпуты организовали все необходимое. Дюжина раджпутов собралась вокруг Шанги. Четверо направились к Валентину после того, как опустили оружие. Один из них нес бурдюк с вином, другой — бурдюк с водой, третий — свернутое одеяло, которое станет служить Валентину подушкой во время отдыха, четвертый — хлеб и сыр.

Шанга кивнул на них, не сводя глаз с Валентина.

— Они будут тебе помогать, — крикнул он римлянину. — Подадут все, что тебе потребуется.

Шанга выпрямился.

— Конечно, ты можешь сдаться. В любую минуту.

На мгновение Валентин чуть не ответил так, как у него вертелось на языке — «А пошел ты в жопу!» — но сдержал импульс. Он просто покачал головой. Жест, который в конце перешел в легкий поклон. Даже Валентин, несмотря на свою циничность и строптивость, мог почувствовать приближение славы.