Гай Кей - Изабель

Нед прошел перед алтарем на другую сторону и двинулся вдоль нее. Этот придел, поведала ему брошюра, построен в 1695 году. Нед остановился, чтобы сориентироваться: это, должно быть, северная сторона, монастырь находится на южной, его отец ведет съемку у западного фасада. Почему-то он почувствовал себя лучше, когда разобрался во всем этом.

Этот неф был короче, и он уперся в стену на полпути. Нед очутился снова в главной части здания и посмотрел вверх, на окно с витражом. Нашел еще одну скамью у последней боковой часовни, рядом с колокольней. Часовня Святой Катрины, говорилось в брошюре; раньше это была университетская часовня.

Нед представил себе, как сюда спешили на исповедь студенты пятьсот лет назад, а потом шли через дорогу на лекции. Что в то время надевали на занятия? Он опять вставил наушники и выбрал «Перл Джем».

Он находится на юге Франции. Ну, пусть его простят, что он не кувыркается от восторга. Его отец собирается снимать, как сумасшедший (его собственные слова), с этой минуты до середины июля. Эти снимки предназначаются для грандиозной книги, которую должны выпустить к следующему Рождеству — «Эдвард Марринер: образы Прованса», с комментариями Оливера Ли. Оливер Ли родился в Лондоне, но последние тридцать лет прожил здесь, написал (все это рассказала Мелани) шесть романов, несколько удостоились премий. Выдающийся английский писатель, выдающийся канадский фотограф, выдающийся французский пейзаж. Грандиозная книга.

Мать Неда находилась в Судане.

Опять сообщали о серьезных боях к северу от Дарфура. Она почти наверняка там, подумал он, откинулся на спинку скамьи и закрыл глаза, пытаясь погрузиться в музыку. Сердитая музыка, в стиле грандж.

«Перл Джем» закончили. Следующей в его подборке шла Аланис Морисетт. Они договорились, что мать будет им звонить через день по вечерам. Нед с горечью подумал: конечно, это наверняка гарантирует ей безопасность.

Считалось, что «Врачи без границ» пользуются уважением и признанием во всем мире, но не всегда и не теперь. Мир изменился. Такие страны, как Ирак, это доказали, и в данный момент Судан далеко не самое безопасное место на земле.

Нед снова выдернул наушники. Аланис слишком много жалуется, решил он, для девушки из Оттавы, которая бесспорно добилась большого успеха.

— Грегорианские хоралы? — произнес чей-то голос.

Нед резко подвинулся в сторону на скамье и быстро повернул голову.

— Какого…

— Прости! Я тебя напугала?

— Черт, да! — огрызнулся он. — А ты как думаешь?

Он встал. Увидел, что это девушка.

Несколько секунд у нее был виноватый вид, потом она улыбнулась. Сжала руки перед собой.

— Чего можно бояться в этом святом месте, дитя мое? Какие грехи тяжким грузом лежат у тебя на сердце?

— Я что-нибудь придумаю, — ответил он.

Девушка рассмеялась.

На вид — примерно его ровесница, одета в черную футболку и синие джинсы «Док Мартенз», с маленьким зеленым рюкзачком на спине. Высокая, тоненькая, веснушки, американский акцент. Светло-каштановые волосы до плеч.

— Убийство? Т. С. Элиот написал об этом пьесу, — сказала она.

Нед поморщился. Уф! Одна из этих.

— Знаю. «Убийство в соборе». Мы будем ее проходить в следующем году.

Она снова улыбнулась.

— Это мой конек. Что можно сказать? Правда, это удивительное место?

— Ты так считаешь? Я думаю, здесь такого намешано!

— Но именно это-то и здорово! Пройдешь двадцать шагов — и ты прошел пятьсот лет. Ты видел баптистерий? Здесь все просто пропитано историей.

Нед поднял открытую ладонь и посмотрел вверх, словно проверяя, не капает ли сверху.

— Это и правда твой конек?

— Ты не имеешь права меня дразнить, если я это сама признала. Это дешевый прием.

Она была даже хорошенькая, как худенькая танцовщица. Нед пожал плечами.

— Что такое баптистерий?

— Та круглая часть, у входа.

— Погоди секунду. — Ему кое-что пришло в голову. — Как ты вошла? Этот собор закрыли на два часа.

— Я видела. Кто-то фотографирует снаружи. Вероятно, для брошюры.

— Нет. — Он поколебался. — Это мой папа. Для книги.

— Правда? А кто он?

— Ты не знаешь. Эдвард Марринер.

У нее буквально отвисла челюсть. Нед ощутил знакомую смесь удовольствия и смущения.

— Ты меня не обманываешь? — ахнула она. — «Горы и боги»? Я знаю эту книгу. У нас есть такая!

— Ну, здорово. И что я с этого буду иметь?

Она внезапно бросила на него смущенный взгляд. Нед не знал, почему он так сказал. Это не в его стиле. Кен и Барри так разговаривали с девочками, а он — нет, как правило. Он прочистил горло.