Пол Керни - Иное царство

— Я взял на себя смелость осмотреть твой меч, покуда ты спал, — сказал Неньян, берясь за вторую лепешку.

— Зачем?

— Края потемнели и отливают синевой. Его надо закалить. Железо в нем размягчилось.

— Ну и?

— Ну, так я закалю его для тебя. У меня есть кузница, и я могу развести жаркий огонь.

Майкл осмотрел Ульфберт. Красивые волнистые линии, оставленные ковкой на его поверхности, были точно струящаяся вода. Когда-то он читал об этом. Железные прутья скручивались и раскалялись снова и снова, чтобы как можно лучше очистить металл от углерода, сделать его похожим на сталь. Но, чтобы железо сохраняло твердость, его надо было время от времени вновь закаливать.

— Ладно, — сказал он.

Котт не пожелала даже подойти к кузнице, и бродила по поляне, разговаривая с козами и курами, пока Майкл помогал святому человеку разжечь древесные угли. Затем Неньян полчаса нагребал кучу мокрой глины, благо после дождя это было просто, и измерял ее мечом.

— Зазубрину эту я выправлю, а клинок чуть искривился. Этот меч видал виды — он одобрительно провел пальцем по лезвию, на мгновение став просто мастером. Кожаный фартук прятал сутану, лицо от холода разрумянилось, как у Санта-Клауса.

— Это был меч рыцаря. Я убил его, — сказал Майкл, не в силах дольше вести игру.

— Я знаю.

Неньян положил меч на угли, и Майкл принялся раздувать грубые кожаные меха. Каменный горн превратился в крохотное солнце красного и белого жара в тумане холодного утра, и вскоре Майкл вспотел, лоб у него горел, куртка все сильнее нагревалась. Котт напевала по ту сторону поляны. На углях плясали языки пламени.

— Достаточно.

Неньян извлек меч из огня и бросил на каменную наковальню, взял на удивление небольшой бронзовый молоток и принялся легонько им постукивать, наклонив лицо к раскаленному добела лезвию. Взлетали искры, но он словно не замечал их. Он щурился, вглядывался, его лицо залоснилось от испарины, а потом он вновь положил меч на угли и вытер виски. Майкл снова заработал мехами.

— Откуда ты знаешь?

Брат улыбнулся. (Майкл уже решил, что это наиболее естественное выражение его лица.)

— Такое прекрасное оружие есть лишь у рыцарей и знати. Ульфберт умер, когда нынешние старики еще не родились. И его мечи стали семейными сокровищами, переходили от отца к сыну. Я могу назвать тебе от силы три семьи, владеющие подобным оружием.

— Тебя как будто не тревожит, что я убил рыцаря твоей церкви.

— Кровопролитие тревожит меня всегда, но ты не кажешься мне закоренелым убийцей. Наши рыцари порой бывают излишне усердны. Судя по вашему виду, ты и твоя дама жили среди племен. Думается мне, вы могли быть втянуты в то, что вас не касалось.

— Может, так и было, — признал Майкл.

Вновь меч был извлечен из огня, но теперь брат Неньян вонзил его в кучу собранной им глины. Она зашипела, запузырилась, и поднялись облачка пара. Брат следил за ними с одобрением.

— В воде частенько образуется прокладка из пара, и металл остывает медленнее, чем надо бы. Глина куда лучше, ну и моча. А некоторые утверждают, что лучше всего закаляет кровь.

Майкл вытер залитые потом глаза. Горн дышал жгучим жаром, воздух над ним колебался.

— Почему все-таки ты пришел в Волчий Край?

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос. И мог бы спросить еще и о том, откуда ты пришел.

— Насколько мне представляется, — на этот раз улыбнулся Майкл, — я оттуда же, откуда явились вы, братья. Из места, которое зовется Ирландией.

Понял он это не сразу, но теперь уже был убежден, что так оно и произошло. Эти монахи (или священники) действительно пришли из его мира и из его родной страны. Доказательством служила тонзура, более правильная, чем у английских монахов той же эпохи. Вскормил их давно прошедший век, быть может, век набегов викингов, но они проскользнули сквозь дверь так же легко, как и он, — целая община, вероятно, спасаясь от северных язычников. Все, что ему довелось услышать о них в Диком Лесу, свидетельствовало о бегстве от кого-то или от чего-то.

Брат Неньян долго переваривал его слова в молчании. Он вытащил меч из глины и вновь положил в горн. Он постукивал бронзовым молотком по наковальне, его круглое лицо оставалось непроницаемым.

— Чего ты надеешься добиться в его замке?

— Я ищу женщину из моего мира. Он забрал ее туда, я уверен. У него ее душа.

Взгляд брата вспыхнул, но он только молча взял меч и вновь вогнал его в глину. А Котт все еще пела, прохаживаясь среди кур, которым бросала горсти ячменя.