Игорь Рябов: Дебют четырёх волшебников. Книга первая

Вот и сегодня сразу после ужина девушка опять удобно устроилась на диване в уютной гостиной, подогнув под себя ноги и накрывшись мягким пушистым пледом, с любопытством вглядываясь в голубой экран. Попрыгав для начала с канала на канал, на которых шли бесконечной чередой абсолютно ей не интересные, всевозможные тупые и глупые реалити-шоу, колдунья наконец-то наткнулась на передачу, привлекшую внимание. Она не раз за собой замечала, глядя в телевизор, что прошлое магловского мира, особенно связанное с древним Египтом, по неведомой причине заставляет её внимательно слушать рассказ о тех временах, желательно не пропустив ни слова. Также Мэри удостаивала чести быть просмотренными ещё несколько избранных программ. Обычно в их число допускались сюжеты из жизни животных, рассказы о литературе и искусстве, некоторые художественные фильмы, чаще всего про любовь или фэнтези-сказки, над которыми она порой безудержно ржала, но иногда воспринимала едва ли не за документальные съемки. И всё же пальму первенства безоговорочно захватили мультики. Ими она могла «объедаться» сутками напролёт.

За просмотром развлекательно-познавательного «Галилео» девушку незаметно сморило, благо устроившийся в ногах Тимофей своим умиротворённым урчанием немало этому поспособствовал. Когда сон окончательно захватил колдунью в свой ласковый плен, кот с чувством выполненного долга легко спрыгнул с дивана и отправился на обход территории, единовластным ночным хозяином которой он считал только себя. Мыши не котируются.

Сон колдуньи оказался тягомотным и непонятным. Особое удивление у неё самой вызвал тот факт, что летала она во сне не верхом на привычной метле, а оседлав большую мягкую подушку. И ещё девушку поразило, что носилась она в поднебесье, пытаясь зачем-то поймать удирающих от неё Гошу, Вомшулда и Этерника. И если погоня за зловредным Вомшулдом Нотби вопросов не вызывала, то почему она гоняется за братом и директором колдовской школы — абсолютно непонятно. Да и с какой стати они вообще вместе оказались? В те редкие моменты, когда девушка почти настигала беглецов, но опять промахивалась, цапнув вместо чьего-нибудь ворота пустоту, лица всех троих излучали такое откровенное ехидство, словно их совместная пакость удалась на славу.

В результате рано утром Мерида, окончательно запутавшись в пледе, и свалилась с дивана, крепко сжимая в объятьях ту самую подушку. Подобное пробуждение радости и весёлости к её утренней хмурости не добавило.

Зло кинув бесформенной грудой на диван постельные принадлежности, девушка босоного зашлёпала прямиком на кухню. В затуманенной, еще не отошедшей от сна голове настойчиво формировалась одна-единственная мысль: «Убью за стакан холодного апельсинового сока! Иначе не проснусь».

Дом, по всей вероятности, ещё продолжал по-старчески предутренне дремать. Впрочем, как и его обитатели тоже. Лишь холодильник Петрусь едва слышно тарахтел компрессором на кухне, нарушая однообразное сонное спокойствие.

— Ё-моё, меня чуть кондрашка не хватила, — хитро прищурившись, поприветствовал Мэри холодильник, выглядевший как откровенный бандюк. — Ты себя в зеркало-то видела?

— Нет, а что? Такая страшная? — доставая вожделённую банку с холодным апельсиновым соком, с нарочитым равнодушием поинтересовалась ведьмочка.

— Ну как тебе сказать, чтобы не сильно расстроить? — Петрусь мелко затрясся от едва сдерживаемого смеха. — У меня сердце хоть и железное, но даже оно затрепетало. Я в жизни много чего повидал, но так сильно перепугался впервые.

Мерида аккуратно прикрыла дверку холодильника, отхлебнула глоточек сока и, упёршись одной рукой в бок, с вызовом спросила:

— И что ж тебя, бесстрашный ты наш, так сильно перепугало?

— Глаза, — спокойно ответил Петрусь, слегка ухмыляясь, и посчитав разговор оконченным, усердно загудел компрессором.

— Ну ладно, пойду глянусь в зеркало. Может быть не умру от страха. Хотя не факт.

Её босоногое шлёпанье, медленно удалявшееся в направлении ванной, вскорости стихло.

Мерида, отчего-то с маленькой долькой злости, надраила зубы. Потом зачерпнув пригоршню холодной воды, умылась, пытаясь привести себя в нормальное состояние. Это девушке почти удалось. Затем привычно-размеренными движениями расчесала волосы. И лишь потом она рискнула посмотреть на себя в зеркало.

Лучше бы, наверное, этого не делать, да время вспять не поворотишь. Столкнувшись взглядом со своим отражением в зазеркалье, девушка испуганно вздрогнула. Правда испуг тут же исчез, осталась одна только всепожирающая злость. Именно она неистовыми штормовыми волнами плескалась в глазах её двойника, настойчиво пытаясь прорваться наружу, воплотившись в какие-нибудь действия. Белки насквозь пропитались насыщенным красноватым цветом. Вертикальные щели зрачков изредка посвёркивали яростной желтизной. Черты лица малость заострились, приобретя излишнюю грубость и угловатость. Хорошо хоть волосы не отрасли и не сменили цвет на иссиня-черный, пока по-прежнему напоминая своим видом о тоскливой серости пепла.