Мария Сакрытина - Свобода, равенство, магия

И эти же камеры записали, как тихо, почти бесшумно открыла дверь в комнаты королевы Средних миров. Как замерла скрипка, а потом и вовсе была отложена дрогнувшей рукой на письменный стол.

- Я не могу так больше, - шепнул Рин, отчаянно глядя на застывшую у незанавешенного окна волшебницу. - Не могу.

Дождь в окно, зло, горстями слёз.

И тихий, волшебно-сладкий голос:

- Я тоже.

Искажённое, словно судорогой боли, лицо. Яркие, безумные зелёные глаза - и отражающиеся в них серые, расширенные от удивления, с затаившейся в глубине обречённостью.

Резкое, судорожное, до боли объятье. Поцелуй-укус и тут же - нежное прикосновение губ к маленькой впадинке за ушами, нежный шёпот.

- Ненавижу... ведьма...

Грустная улыбка на кукольном личике. Пальцы, перебирающие повязки на груди, пробегающие по шрамам, мгновенно исчезающим, точно по волшебству.

- Я люблю тебя, - певучий шёпот, - Ри-и-ин.

Судорожный вздох, поцелуй, долгий, с запахом фиалки.

И злобный дождь, отчаянно рвущийся в окно...

Мелодия скрипки фейерверком взвилась, рассыпая искры отзвуков - и в это же время вспыхнула и ярко, ровно засияла далёким кострищем знакомая Онреду аура.

Канцлер сел на кровати, уставился в темноту - а перед глазами по-прежнему вспыхивали золотые искры.

Онред улыбнулся. Время пришло - Сиренити у повстанцев теперь не засидится. Первым делом наверняка отправится в миры, а значит, наступает идеальное для атаки время.

Канцлер ещё немного полюбовался золотыми всполохами. Потом с трудом - старость - спустил ноги с кровати. Нашарил домашние туфли, халат. И, не озаботившись подобающим освещением, уселся в кресло перед зеркалом.

Холодная поверхность какое-то время отражала сонного, всклоченного старика - и лишь спустя минуту появилось отражение сначала бесформенной огненной массы, потом - блондина в алом плаще.

- Лорд Онред? - изогнул аккуратные брови блондин.

- Повелитель, - не заботясь о соблюдении формальностей, отозвался канцлер. - Я бесконечно прошу прщения за то, что отрываю Вас от дел, наверняка более важных, но... смею ли я просить Вашей помощи и вмешательства во внутренние дела Нуклия?

- Мальчишке уши надрать хотите? - хитро улыбнулся демон.

Онред, копируя улыбку, кивнул.

Через полчаса по времени Нуклия судьба повстанцев была решена.

Я вытянулась на кровати, прижимаясь к тёплому, такому родному - куда там плюшевым зайцам! - человеку. Да плевать, что не равный и не маг, я люблю его. Моей, что б её, избранности и повелительности на нас двоих с лихвой хватит.

Зажмуриться, носом ткнуться в выемку между шеей и плечами, вдохнуть запах, успокаивающий, домашний. Обнять и блаженно расслабиться.

Открыть глаза, изучить такое спокойное во сне, по-детски простое лицо - до последней черточки, до последней веснушки.

Я вздохнула, осторожно села на кровати. Мой прекрасный, непокорный рыцарь, ты, конечно, не знал, что волшебницы могут получить магию из любви. Не знал, иначе бы не пришёл.

Я усмехнулась. Не выдержала, потянулась, губами легонько дотронулась его носа. Тут же отпрянула.

Если бы я могла остаться... Если бы я была обычным человеком...

Руки сами потянулись к розовой полоске ошейника. Лёгкое шипение на кончиках пальцев - и броская безделушка-артефакт ложится на подушку.

Пять минут на поиск платья, обуви и плаща в шкафу.

Последний взгляд у двери.

Я вернусь, любовь моя. Чтобы ты обо мне не думал, я обязательно вернусь и буду рядом.

Я всегда буду к тебе возвращаться.

Но сейчас мне пора идти.

Прощай.

Камеры равнодушно зафиксировали тёмную тоненькую фигурку, даже не фигурку - тень, пробирающуюся к конюшням мимо ничего не замечающих часовых. А ещё позже одинокая всадница проедет прямо сквозь закрытые ворота, прикрыв коню глаза плащом. И поскачет дальше, по Северному тракту, растворяясь в сонных ночных сумерках.

Не замечая, как всё время пути до ближайшего портала за ней будет следить другая юркая тень. А стоит только заклинанию переноса растворится - метнётся по тракту дальше - в сторону Синего лордства - для доклада Его Сиятельство канцлеру.

... А в тёмной спальне на груди спящего юноши засветился, мягко пульсируя, золотой амулет в виде гарцующего единорога.

Тёплый летний воздух мотыльком вился вокруг пляшущих на тёмном покрывале неба звёзд. Словно копируя, меся подлесок босыми ногами танцевал хоровод, иногда сходясь, переплетаясь, расходясь и снова образуя круг.