Михаил Сухоросов - Игра на слух (Пришлые-2)

- Вот ведь растяжимое понятие, за ногу его мать...

Так, вон они костры впереди... Жмемся к стенке, меч уже в руках. Но он бликует - причем как-то неестественно ярко. Заметили нас:

- Идет кто-то! Не крючники!

- Мертвяки!

- Так не смотри, стреляй давай!

- Так что мертвяку стрела?

- Сейчас точно мертвяками будут... А ну, давай!

- Не видать ни рыла!

Хватаю Ильмиру за руку:

- Уходим!

А позади уже знакомый скрип телеги, и я знаю, что назад нельзя, а впереди начинается что-то неправдоподобное, как страшный сон - от костров заставы по высокой дуге над нами проносится стая горящих стрел, позади вдруг вспыхивает яркое зарево, словно все, что там было, разом занялось - и на этом фоне мы прекрасные мишени.

А потом вдруг из окна второго этажа соскакивает длинная гибкая человеческая фигура, приземляется, перекатывается, поднявшись на одно колено, веером выпускает длинную очередь из автомата. Солдаты у костра разбегаются врассыпную, человек, поднявшись с колена подлетает к нам:

- Ломитесь, живо!

- Герман?! Ты что - тоже умер?

- Какое «тоже»?! Я пока помирать не намерен, да и ты на покойника не похож. Ну что вы тут, разэтак вашу, корни, что ли пустили?! - странно, откуда он тут? Да еще в светлых брюках и пиджаке - с автоматом ну никак не вяжется...

Несемся, сломя голову - Герман замыкающий - проскакиваем перекресток, кажется, кто-то пытается стрелять из боковых проулков... Наконец останавливаемся, перводим дух.

- Герман? Ты-то здесь какими судьбами?

- Тебя, засранца, вытаскиваю. Не допер, деятель? Костюм вот изгадил... - он сокрушенно осматривает грязь на пиджаке.

- С нами прогуляться решил?

- Ага, как же... У меня дела поинтереснее есть, - он оглядывает перепачканный костюм и мрачно поправляется:

- Вернее, были. Адью, - он делает безуспешную попытку отряхнуть штанину, потом машет рукой и поворачивается, чтобы уйти.

- Счастливо, - произношу я уже ему в спину.

- Нижайше благодарю за такое счастье, - зло откликается он и пропадает в темноте. Полный бред...

Поворачиваю к себе Ильмиру:

- Ты что-нибудь понимаешь?

- А ты? Кто это был?

- Старый друг... Выходит, он тоже погиб.

- Эльф говорил - мертвый живому не помощник.

- Эльф говорил иначе... Но откуда же ему иначе здесь взяться? Он из орденцев, а у них на такие штучки запрет, если помнишь.

- Запрет запретом, но у этих мест свои законы.

- Это да. Например, никого из чумных кварталов не выпускать. Пошли-ка, а то они там оклемаются, а никого с автоматом поблизости не случится.

Мы снова двинулись дальше, укутавшись в мой плащ. Романтическое странствие, чтоб его... Вот странно: за оцепление, вроде, проскочили, а тут все какое-то еще более мертвое - дома явно давно нежилые, окна повыбиты, торчат обломки балконов... И дождь полил еще сильней.

Я выругался сквозь зубы и посмотрел на небо. Еще одна странность: темнотища, вроде, а видно все четко. Ладно, условимся считать это специфической особенностью Запределья - то, что я в Столетнюю войну под Руаном дрался, меня же не удивляет? А вот ветер тут вполне земной, осенний. Как в Питере - так же до косточек пробирает... Стараясь не лязгать зубами, кричу почти в ухо Ильмире:

- Чуешь, ветрище? Как с моря!

Она смотрит на меня снизу вверх - и я вдруг понимаю, что неспроста этот ветер, что она пытается мне что-то сказать, что она уже кричит - но слов не слышно за ревом урагана. Дождь летит уже почти горизонтально, хлещет в спины, как из пожарного шланга, несет вперед. Пытаюсь оттеснить Ильмиру, прижать к стене, самому вжаться в камень, чтобы устоять под бешеным напором, на миг оборачиваюсь - ощущение, словно с головой погрузился. Давясь и отплевываясь, ору что-то матерное, сам себя не слыша, прижимая к себе правой рукой Ильмиру - в левой Хельмберт - пытаюсь еще ближе притиснуться к стене, переждать, чтоб не унесло, серебряная рукоять в руке нагревается... И тут вихрь подхватывает нас. Только б не разметало! Нас гонит по улицам, точно мокрых куриц, выход один - побыстрей переставлять ноги, чтобы не упасть...

А ветер все плотней, теперь мы уже не бежим, а висим в нем, густом, словно тесто, он начинает петлять, сворачивать в переулки, и не выбраться из него, а улицы все уже и глуше, и ни окон ни дверей - сплошные стены - вверх насколько глаз хватает... Что ж делать? Это известно заранее - скоро эти стены совсем сдвинутся, а ветер не замедлится, и нас попросту размажет! Да, но я Чародей, я могу мир сменить... нет не могу, слишком быстро мы движемся. И все же по наитию черчу знак Силы, направив его поперек движения, в потоке что-то ломается, теперь он движется рывками, как испорченный транспортер, потом вообще замирает. Что вокруг - поглядим потом, сначала надо как-то выбраться из клейкой густой черноты, в которой я увяз почти по грудь, как тогда, в Зачарованном...