Пола Вольски - Проклятие чародея

— Да, ты говорил, он был у тебя сегодня. Чего хотел?

— Принес сообщение о еще одном нападении в глубине острова, таком же, как недавнее происшествие в… Фензе, кажется? — От внимания герцога ускользнуло, что его дочь напряглась, вся обратившись в слух. — Еще одну деревню разгромили во мраке. Глесс-Валледж был так добр, что сам принес мне эту весть, поскольку не хотел, чтобы меня ввели в заблуждение сумбурные кривотолки и донесения из ненадежных источников. Валледж заверил меня, что чародеи сами все уладят. Более того, он лично возглавит следственную комиссию, которая будет действовать в условиях строжайшей секретности, дабы не сеять панику среди населения. Он так внимателен, так умеет успокоить…

— Успокоить, значит? — В голосе Каравайз прорезались мрачные нотки. Она выпустила из рук перо и встала напротив отца. — Слушай меня внимательно. Эти нападения не пустяк, и делать вид, будто ничего не происходит, — непозволительная роскошь.

— Дорогая, они так далеко от нас. К тому же в дальних поселениях вечно все неладно: не одно, так другое. Увы, так было всегда.

— Ланти-Юм в опасности. Весь Далион в опасности. Выходит, Уэйт-Базеф был абсолютно прав…

— Опять возвращаемся к Уэйт-Базефу?

— Да. Ты обязан его освободить, отец! И выслушать, лучше всего сегодня. Еще в глубь острова надо отправить дозорных…

— Дорогуша, ты требуешь невозможного.

— Невозможного? Как это невозможного? Почему?

— Потому что я обещал Глесс-Валледжу, что не стану предпринимать каких-либо действий, предварительно с ним не посоветовавшись. В свете его дружбы и преданности моим интересам это самое меньшее, что я могу для него сделать.

— Но, отец, правитель здесь ты!

— Дорогая, я дал слово. Ты ведь не хочешь, чтобы я его нарушил?

— Просто поговори с Уэйт-Базефом, выслушай его.

— Помилуй, как же я его выслушаю, если он под арестом? Но я непременно поговорю об этом с Глесс-Валледжем, при первой удобной возможности. Если Валледж поступил неправильно, он признает допущенную ошибку и Базеф вскоре будет освобожден. Видишь ли, Кара, я уверен, что, в конце концов, все обойдется, даже если сейчас тебе так не кажется. Что бы ни произошло, на то воля провидения.

Каравайз осталось лишь скрежетать зубами в полном бессилии что-либо сделать.

— Вот что, дорогая, брось тревожиться понапрасну, иначе испортишь себе пищеварение. Все будет хорошо, вот увидишь. — Герцог отпил из своего бокала. — Поссет просто бесподобен. Не желаешь ли?

— Но, отец… — Обычно бледное лицо Каравайз залила краска гнева. — Неужели ты даже не…

— Не дуйся, меня это ужасно огорчает. А, знаю, что поднимет настроение моей девочке. Я куплю тебе новое ожерелье, хочешь? Глесс-Валледж ужинает у нас сегодня, и я хочу, чтобы ты была очаровательна.

— К черту Глесс-Валледжа! — не выдержала Каравайз. Вне себя от ярости она вылетела из кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Под красным стеклянным куполом на самом верху башни Мауранайза было тихо, как в склепе. Рэйт Уэйт-Базеф, Деврас Хар-Феннахар и Гроно коротали время за круглым столом. У входной двери расположился капитан Неррел со своими гвардейцами. В сторонке, словно клочок тумана, застыла госпожа Снарп.

Арестанты тасовали и вновь раскидывали колоду обранских карт. Проникавший в окна солнечный свет отражался от лысины Уэйт-Базефа, пускал зайчики от стекол очков Гроно, высекал искры из серебряного фамильного браслета на запястье Девраса. Игроки потягивали чай из массивных кубков и хмурились, глядя в карты.

Наконец Деврас вполголоса обратился к хозяину, что, впрочем, не осталось незамеченным гвардейцами и желтоглазой Снарп:

— Ее нет уже три часа.

— Терпение, — отозвался Уэйт-Базеф, не отрывая взгляда от карт. — Король берет вашего валета. Два в гору. Сбрасывайте, Гроно.

Гроно крайне неохотно отдал одну из карт. Как только ученый муж вышел из-за стола, чтобы долить чайник, он тут же принялся шепотом увещевать своего господина:

— Ваша светлость, не кажется ли вам, что недоразумение, возникшее между премудрым Уэйт-Базефом и его непревзойденностью Глесс-Валледжем, вас никоим образом не касается?

— Похоже, Гроно, теперь уже касается, — ровным голосом ответил Деврас. — Король на десять. Играю дальше.

— Отнюдь, мастер Деврас. Вашей светлости всего-то и нужно, что отправить записку с объяснениями и изъявлениями раскаяния его непревзойденности. Учитывая юный возраст, неопытность вашей светлости и дурное влияние, жертвой которого вы оказались в силу сложившихся обстоятельств, он, я уверен, дарует вам прощение…