Кассандра Клэр - Сумеречные охотники. Город праха

— Да?

— Разумеется, ты причинил им вред ненамеренно. Но мы с тобой одинаковы — мы отравляем и губим все, к чему испытываем любовь. И тому есть причина.

— Какая же?

Валентин посмотрел на небо:

— Наше предназначение — служить высшей цели, не отвлекаясь ни на какие соблазны. Забыв о служении цели, мы несем справедливую кару.

— Кару, которая обрушивается на тех, кого мы любим? Не слишком ли жестоко по отношению к близким?

— Судьба никогда не бывает справедлива. Нет смысла пытаться плыть против течения, которое явно сильнее тебя, — так точно утонешь и потопишь всех, кто рядом. Но если будешь плыть по течению, ты выживешь.

— А Клэри?

— С твоей сестрой ничего не случится, если ты будешь на моей стороне. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы защитить ее. Я увезу ее в Идрис, где ей ничто не угрожает. Обещаю.

— Алек? Изабель? Макс?

— Я обещаю защиту и детям Лайтвудов.

— А Люк? — спросил Джейс тихо.

Валентин помедлил:

— Я обещаю защиту всем твоим друзьям. Почему ты не веришь мне, Джонатан?

Джейс не мог произнести ни слова. В его душе осенний холод боролся с воспоминаниями о лете.

— Ты принял решение?

Джейс не видел лица Валентина, но понял, что этот вопрос будет последним. Тогда он открыл глаза. Свет звезд вспыхнул так ярко, что все вокруг попросту исчезло.

— Да, отец. Я принял решение.

Когда Клэри проснулась, в окна лился яркий дневной свет. Очень болела левая щека. Девушка подняла голову: она уснула на своем блокноте, и в щеку впился его острый угол. Да еще незакрытый фломастер упал на диван, и по обивке теперь расплывалось черное пятно. Застонав, Клэри села, яростно потерла щеку и направилась в душ.

Ванная хранила следы всех событий вчерашней ночи: из мусорной корзины торчали окровавленные тряпки, на раковине засохли ржаво-красные потеки. Клэри поежилась, схватила флакон грейпфрутового геля и юркнула в душ, надеясь смыть с себя неприятные воспоминания.

После душа, закутавшись в банный халат Люка и обернув влажные волосы полотенцем, она вышла из ванной и столкнулась нос к носу с верховным магом Бруклина. В одной руке Магнус держал полотенце, а другую запустил в свою сверкающую, но довольно помятую шевелюру.

— И почему девчонки вечно зависают в душе? — вопросил он. — Неважно, кто эта девчонка по жизни — Сумеречный охотник, оборотень, вампирша или примитивная: если она пошла в душ «на минуточку», смело рассчитывай на два часа. Между прочим, я не молодею, стоя тут под дверью!

— А кстати, сколько тебе лет? — поинтересовалась Клэри.

Маг лукаво подмигнул и ушел от ответа:

— Я помню времена, когда Мертвое море еще было озером! Давай, копуша, двигай попой, мне надо принять душ. С такой головой нельзя показываться в приличном обществе.

— Смотри не вылей на себя весь мой гель — он дорогой, — сказала ему Клэри и пошла на кухню делать кофе.

От восхитительного аромата, разлившегося по кухне, настроение тут же наладилось. Этот мир не так уж плох, покуда в нем есть кофе. Клэри направилась в комнату одеваться — и вернулась через десять минут в джинсах и свитере в сине-зеленую полоску. Она потрясла Люка за плечо, и тот со стоном сел, потирая заспанное лицо.

— Как себя чувствуешь? — спросила Клэри, вручая ему щербатую чашку, над которой курился ароматный пар.

— Уже лучше. — Люк рассматривал разорванный и и запятнанный кровью рукав рубашки. — Где Майя?

— Спит в твоей комнате, — сказала Клэри, усаживаясь на подлокотник. — Ты ее сам туда отправил, забыл?

Люк протер глаза.

— Я вообще плохо помню прошлую ночь, — признался он. — Помню, что выходил отогнать машину, а дальше все как в тумане.

— Возле дома были еще демоны. Они на тебя напали, но мы с Джейсом с ними разобрались.

— Древаки?

— Нет, — неохотно сказала Клэри. — Раумы.

— Раумы?! — Люк выпрямился. — Это очень серьезно! Они даже опаснее древаков.

— Мы справились.

— Кто «мы»? Ты или Джейс? Клэри, я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности! А Магнус что делал? Почему он не пошел с вами?

— Я был занят. — Источая аромат грейпфрута, в кухню важно вплыл Магнус в синем атласном спортивном костюме с серебряными лампасами; его голову украшала чалма из полотенца. — Лечил сначала девчонку, потом тебя. И где благодарность?