— Мне-то он не скажет, сам понимаешь. Да это и не важно. Важно то, что я не собираюсь уезжать. Я вот думаю, что будет, если спрятаться в лесу? Им ни за что меня не найти. Нужно только, чтоб кто-нибудь помог мне выстроить хижину, а я могу добывать пропитание охотой. Тред, у тебя случайно нет топора?
— Боюсь, что нет.
— А лука со стрелами?
— Нет. Послушай, гномик… Почему твой отец собрался уезжать? Ты говоришь, тебе не объясняют, но я-то тебя знаю — ты наверняка что-нибудь высмотрела или подслушала. — Девочка отвела взгляд, и Тредэйн приказал: — Говори.
— Ну… — Глен внимательно разглядывала грязный пол. — Мне ничего не говорят, но уши-то у меня есть я… мне кажется, папа боится Белого Трибунала.
Тредэйн промолчал. При словах «Белый Трибунал» у него по коже пробежал озноб. Наконец, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало и тени обвинения, он спросил:
— Твой отец ведь не замешан в колдовстве, верно?
— Нет! Не смей такое о нем говорить!
— Прости. Я только спросил.
— Ничего подобного. Мой отец не пачкает рук в колдовских зельях. Он не такой! Только может… я не знаю… может, дело не только в этом. Ты прав, я подслушивала, и слышала, как они разговаривали, когда думали, что никого нет. Он сказал, — девочка зажмурилась, чтобы лучше вспомнить, и повторила: — «Колдовское поветрие, которое, как считается, охватило страну, будет продолжаться, пока состояние приговоренных колдунов будет отходить Белому Трибуналу. Фанатизм этих самозваных целителей общества самым пара… пара…» — Глен споткнулась на незнакомом слове. — «Фанатизм этих самозваных целителей общества самым парадоксальным образом питает воображаемую эп… эпидемию» — она открыла глаза. — Так он сказал. Я была за дверью и не видела его лица… ладно, я подслушивала… но я по голосу поняла, что он улыбается так… знаешь, когда чувствуешь себя вроде мошки…
— Он иронизировал, — помог ей Тред.
— Вот-вот! И, по-моему… Мне кажется, он хотел сказать…
— Что Белый Трибунал охотится за его деньгами. Девочка потрясенно уставилась на него, а потом сложила руки на груди и уверенно заявила:
— Этого не может быть.
— Откуда тебе знать, гномик, — ласково заметил Тредэйн, опираясь на свой обширный жизненный опыт.
— Не называй меня гномиком! Ты сам-то много ли знаешь? Даже не знаешь Пятой Теоремы Ризбо… и про Белый Трибунал ничего не знаешь, хвастун!
— Знаю достаточно, чтобы сказать тебе, что все состояние и имущество осужденного колдуна действительно отходит суду. Так что у этих тринадцати судей есть причина охотиться за богатыми людьми вроде твоего отца. Об этом он и говорил, когда ты подслушала.
— Ну а я в это не верю. И знаешь почему? Потому что дреф бы им не позволил, вот почему! Нашей страной правит дреф Лиссид, а не Белый Трибунал.
— Неужели?
— Да-да, и он — хороший дреф и хороший человек, спроси кого хочешь.
У Лиссида добрые намерения, но его держат в неведении, он неопытен и слаб — жалкий наследник и так подорванной власти. В ушах Треда звучали опасные слова, услышанные им от отца, но у мальчика хватало ума не повторять их перед маленькой Гленниан ЛиТарнграв, у которой язычок был длинен не по годам.
— Он хороший человек, — рассеянно согласился Тредэйн.
— Вот именно, а если бы не он, — заторопилась девочка, — то нашлись бы и другие, кто не дал бы Белому Трибуналу обижать людей, которые ни в чем не виноваты. Кто бы навел порядок. Это и есть хорошие люди, которые, если видят какую-то несправедливость, не льют слезы, а берут и делают что надо. Скажешь, не так?
— Угу, — мальчик едва слышал ее. Он думал о своем. Значит, благородный ландграф Джекс ЛиТарнграв, несмотря на все свое богатство, или как раз из-за него, так боится Белого Трибунала, что готов бежать прочь из родной страны. Эта новость и сама по себе была неприятной, но выводы, с его точки зрения, были еще более настораживающими.
— Потому я и не верю, что нам нужно уезжать, — продолжала Глен, не замечая его рассеянности. — Честно говоря, по-моему, папа просто боится. Только ты никому не говори, что я тебе все рассказала, ладно, Тред?
Он отозвался не сразу, и его ответ не понравился девочке.
— Иди домой, Глен. Сейчас же иди домой.
— Не пойду! — Она обиженно фыркнула. — Я не дам увезти меня в какой-то чужой город просто потому, что они, перетрусили. Я остаюсь здесь. Спрячусь в лесу, выстрою убежище и буду жить как таинственный отшельник, стану есть ягоды и пить дождевую воду…
Читать дальше