Глеб Янышев - Разделённые вихрем судьбы

— Но только не колдун, — сказала Марни. — Его мы видели на тракте далеко от этого места. Значит, он не привязан к этой таверне.

— Ты как? — спросила Лаура.

— Мне уже лучше, — сказала Марни. — Воздух здесь действительно хорош и свеж.

— Колдун… — задумчиво проговорила Рианон. — Пожалуй, стоит с ним поговорить…

— Некогда теперь с ним говорить, Рианон. Ты же сама сказала, что уходим завтра, — напомнила Лаура.

— Я знаю. Но мне почему-то кажется, что с ним мы видимся здесь не в последний раз…

— Поговорить с ним не удастся, — ответила Лаура. — Он все время ведет себя тихо и старается уходить от бесед. Он все время в сторонке, хотя не скажешь, что ему все это безынтересно. С нас он, между прочим, глаз не спускал постоянно, пока мы находились в его поле зрения. Хотя, я не спорю, делал он это очень осторожно и незаметно.

— Может нам стоит не ложиться ночевать? — предложила Рианон, поглядывая изредка по сторонам — не смотрит ли кто за ними.

— Нет, — улыбнулась Марни. — Не переходи только за рамки разумного. Вчера же мы легли и, между прочим, неплохо выспались. Я, не смотря ни на что, поднялась полная сил, чего в последнее время уже очень давно не ощущала.

— Да я, в общем-то, тоже, — согласилась Рианон и покосилась на Лауру. — Вот только ее каждый раз расталкивать приходится, где бы мы ни спали.

Марни усмехнулась:

— Мне вот интересно, сколько бы она проспала еще, если бы мы каждый раз ее не поднимали. Надо как-нибудь проверить ради интереса…

— Издеваетесь, да? — хмуро посмотрела на сестер Лаура. — Ну издевайтесь, издевайтесь… я вот тоже обязательно к чему-нибудь прицеплюсь, как только повод появится.

— Не волнуйся, мы постараемся не дать тебе такой возможности, — улыбнулась Рианон.

Проведя еще некоторое время на улице и разговаривая уже на более мирные и отвлеченные темы, девушки поняли, что сон постепенно начал овладевать ими. Не пытаясь себя пересилить, они вернулись в таверну и разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. Каждая уже не волновалась, они точно знали, что завтра покинут это место и больше постараются сюда не возвращаться.

Луна осторожно заглядывала в тускло освещенную залу, не решаясь мешать свой чистый серебряный свет с желто-коричневым, исходивим от догорающих свечей.

Тавернщик и прислуга разошлись по подсобным помещениям ввиду того, что в зале не осталось посетителей. Кроме одного.

По комнате раздавалось мерное постукивание железного ножа о дерево. Звук был глухой и довольно тихий, но размеренный и повторяющийся через определенное время.

Подперев одной рукой голову, за самым ближним к стойке столом сидел Фаразон и наблюдал, как нож, паривший в воздухе, размеренно отрезает маленькие куски от яблока, вертевшегося в разные стороны. Такая магия для него была пустяком, и колдун мог прибегать к ней, несмотря на барьер таверны, даже не пользуясь словами или жестами. Всего лишь изливался чистый поток колдовской энергии, заставлявшей нож через определенное время падать на стол, отсекая каждый раз маленький кусок от яблока, делая его как можно округлее. Рядом стоял остывший чай в маленькой глиняной чашке, но Фаразон не обращал на него внимания. В его голове сейчас вертелись вихрем мысли и воспоминания. Он всегда говорил, что приходит в таверну, чтобы отдохнуть, перевести дух. Но на деле это было не так: именно здесь он многое переосмысливал и принимал самые тяжелые и значимые решения, предварительно обдумав и взвесив все возможности и случайности. Порой уходил он из таверны еще более уставшим, чем после перехода почти без сна из Речного королевства в Оронское герцогство.

Раздался щелчок, а затем арбалетная стрела пригвоздила яблоко к крышке стола.

— Да, да, я тоже презираю правила таверны и всячески показушничаю, не боясь распугать посетителей. Какое нам дело, будет прибыль от них или нет, так, Фаразон? — раздался недовольный голос Дрейка. Маленький арбалет, словно бы приклеенный к наручу Хранителя, сложился и втянулся внутрь, не оставив на чешуйчатой поверхности ни следа. А затем и сам наруч растворился в складках рукава бархатной рубашки. Дрейк подошел к столу и тяжело уселся на ближайший табурет.

— Если ты до сих пор не заметил, Первый, то посетителей здесь сейчас нет, — усмехнулся Фаразон, затем добавил, и в его голосе прозвучали грустные нотки:

— Сколько десятилетий прошло уже, а я до сих пор, по-старинке, тебя Первым величаю, Дрейк…