Вадим Крабов: Точка отсчета

Зарядил тоскливый сентябрьский дождь. Помокли, стоя за неотложным делом, обматерили Игнатия, но приказ «Хоть в Вильнюс смотайтесь, но найдите!» никто не отменял. Настроение снизилось под стать дождю. Поехали не торопясь, задаваясь логичным вопросом: «Где ночевать?» Скорей всего, придется в машине, колонна как в воду канула. Игнатий, блин, конспиратор: «Без конвоя надежней дойдут, я не Рокфеллер чужую охрану кормить», а свою на чужую «землю» не пустят. Да и надежность той охраны оставляет желать лучшего, могут и сами груз под шумок умыкнуть. Лучшая защита — непредсказуемость. Что удивительно — фуры всегда доходили! Нынешний сбой первый. Игнатий наверняка уже ищет крысу в своем окружении.

«Первичный передел собственности!» — орали умники с телеэкранов, мол, дальше все нормализуется. Хотелось бы верить.

— Такую страну просрали! — Мрачное настроение все-таки выплеснулось из Роба. Вовчик согласно нахмурился. — Я бы из армии ни за что не ушел, но смотреть, как ее рушат, выше моих сил. Да и семью кормить надо. Жене совсем платить перестали, родителям пенсию задерживают. А цены? Что ни день, то новые! Я б этих правителей из пулемета!

— Чего переживаешь, ты зеленью получаешь, — усмехнулся Вовчик. Просто так сказал, для спора. Скучно. А так был полностью согласен с напарником — беспредел.

— Зелень, — скривился Роб, — вот именно. А где рубли? Деревянные, твою мать. Потому и хочу на Кавказ: за державу обидно. Я не маньяк, мне смертей и в Афгане хватило, но так хочется злость сорвать…

— Значит, маньяк, — закончил за него Вовчик с улыбкой.

— Да пошел ты! — серьезно обиделся Роб. — Сам маньяк каких свет не видел, хуже чикатилы! Вот чего ты не женишься? Хата есть, бабло имеется, бабы к тебе липнут — че тянешь? Тридцатник на носу, когда детей растить думаешь?

— Сам пошел, — буркнул Вовчик и замолчал. Неприятная для него тема, скользкая.

Не мог он с женщиной надолго ужиться. Месяц-два максимум, и как отрезает. Все начинает в ней раздражать. Вроде умница-красавица, а бесит. Кажется, стерва из стерв. Собственно, большинство такими и являлись. Знакомился в кабаках да расплодившихся в последнее время «клубах». Он не задумывался о причинах, винил во всем неудачные знакомства. А на самом деле до сих пор помнил вкус перьев во рту. Старый, почти десятилетней давности вкус от разорванной ночью армейской подушки. Помнил, как после письма Джульетты хотелось выть и застрелиться. Помнил, но глубоко прятал эти воспоминания, стараясь забыть насовсем. Не получалось. Те давние переживания сконцентрировались почему-то именно на вкусе подушки, и больше всего на свете он боялся снова ощутить перья во рту. Неосознанно, не подозревая об этом.

Тогда его спас злополучный конвой на следующее утро. Единственное нападение на колонну, которую пережил за все время службы в Афгане. Дальние обстрелы не считались.

Колонна шла проверенным маршрутом. КамАЗ Вовчика в центре — самом безопасном месте при нападении. Груз не шуточный — снаряды.

— Ты че такой смурной, Вовчик? Давай попи…м, — балаболил сопровождающий груз обкуренный прапор Петрович.

Его то «тянуло на базар», то замолкал надолго. Вставило конкретно, страх ушел. Разве что во время движения на «ха-ха» не пробивало. Хорошая трава — афганка.

Деды отбивали у молодых водил привычку обкуриваться перед выездом. «Вредно для здоровья», — объясняли они очень доходчиво, и это была правда. Банальная авария — самая маленькая беда. Много обкуренного молодняка постреляли из-за заторможенности рефлексов. На учении с закрытыми глазами: автомат — прыжок-перекат — к бою, а когда тебя прет не по-детски — извини. Правда, когда сами становились дедами, некоторые начинали себе позволять, но не Вовчик.

— Молчишь, молчишь, а мне потрещать охота. Товарищ рядовой, я приказываю вам поговорить со старшим по званию! Ну как хочешь, — сказал и заткнулся, погрузившись в очередное глубокомыслие.

Тянулся привычный летний пейзаж. Близкие, но пока еще далекие горы нависали над горизонтом. Жаркий ветер сдувал колесную пыль грунтовки, стрекотали вертушки сопровождения. Ни облачка, солнце в зените. Жара. Не спасали открытые настежь окна. Горячий сквозняк колыхал броники на дверках, и только. Прапор не жалеючи поливал голову из фляжки, иначе сдохнуть можно — организм требовал. Хозяйственный Петрович воды взял с запасом, аж целую канистру. А вот смуглый жилистый Вовчик жару переносил легко, как натуральный афганец. В смысле житель Афганистана, душман.