Вадим Крабов - Точка отсчета

— Заткнись и никогда больше не говори по-варварски, — поморщилась Викария, — и лишнего не болтай, я знаю, кому ты служишь.

Соизволила встать с кресла и положила ладонь на голову раба. Голову Чика словно тиски сжали. Крик боли удалось сдержать только чудом да приказом «заткнись». Викария вторично поморщилась и недовольно опустилась в кресло. Как и ожидала, Флорина прекрасно заблокировала мысли своего раба. Это в общехрамовых, точнее, орденских (рабы служат все-таки ордену) может залезть любая, начиная с подмастерья, так же как может и защиту поставить. На рабах даже тренировки специальные существуют, отдельные занятия. Здесь блок самой Верховной, магистра ордена. Не пробьешь.

— Купец, говоришь, и все забыл? А как же ты надоумил баранов засаду устроить? Отвечай!

— Купец я… вроде. Забыл, госпожа! — взмолился, чуть не плача. — А лишняя тренировка — на пользу Служению, я почувствовал. Ученики десятника Трифона спросили, я сказал — засада на поле, а дальше они сами. Рекруты Саргил и Архип.

— Почувствовал он! Купец, а про засаду сообразил. Я недовольна тобой.

На Чика навалилось. Недовольство госпожи, приближенной к самой Верховной… такой муки он еще не испытывал, ночные страдания не шли ни в какое сравнение. Даже упасть ниц, вымолить прощение не мог — недостоин. Секунды показались вечностью…

Викария, насладившись мукой раба, продолжила:

— Хватит страдать, исправляйся. Расскажи, что тебе снится, — спросила и замерла в нетерпеливом ожидании.

Она не была садисткой, поэтому и сама удивилась своим чувствам. Сильно разозлил ее раб своей странностью. Правда, раньше с личными рабами Верховной она не общалась, но с этого так и лезла неправильность. Лгать не может, но и правду не говорит. Не иначе сама Флорина запретила, другого объяснения нет. А ведь не выпытаешь никак, только хитростью.

«Если про сны расскажет, что вряд ли, проанализирую. Предложение Томилы надо внимательно обдумать, усиливается ее партия, а этот раб — один из ключиков к Верховной. Совсем она отстранилась от ордена, в облаках витает. Не дело это, не в том служение Пресветлой. Надо было заранее вопросы продумать, как же к тебе подступиться…» Но подступаться не пришлось.

— Спасибо, госпожа, за прощение, я исправлюсь! — Чик не выдержал, упал ниц и сразу стал говорить о снах. Рассказал все, без утайки.

— Значит, манит обнаженной… — произнесла она задумчиво, вычленив самое главное, — я довольна тобой, возвращайся в часть. Ступай! Да, никому, кроме меня, о снах не рассказывай, это запрет.

Викария растерялась.

«Флорина совсем голову потеряла от своей науки! Не запретить личному рабу говорить о снах — нонсенс! Куда катится орден?»

— Благодарю, госпожа, за милость к недостойному! — Много ли надо рабу для счастья? — Слушаюсь! — Развернулся и вышел, едва не сорвавшись на бег — так хотелось выполнить приказ! Но он был четким: «Ступай», а не «Беги».

Девушки на камне за воротами не было, а если бы и была, Чик бы ее не заметил.

Анализ снов оказался невероятным.

Правильно судачили, что у Верховной к варвару что-то личное. Неужели Флорина пыталась соблазнить его, а тот отказался? Когда только успела, отсутствовала всего несколько статер. [9] Для точных измерений времени используются водяные или песочные часы. Статер — время высыпания одного статера (9 г) песка, около двух минут. Нет, вопрос не во времени, важен сам факт нарушения основного запрета для верховной жрицы! Пусть попытки нарушения. В голове не укладывается. Зачем это Флорине? Да и факт ли? Зачем в живых оставила? Почему не запретила распространяться о снах? Вообще-то в живых ненадолго, но все же. Да потому что отказал, вот почему! Про сны просто забыла от полноты чувств, есть за ней такой грешок. Невероятно, немыслимо в обоих случаях: и в попытке соблазнения, и в возможности отказа. Надо все перепроверить. Присмотреться внимательней к Верховной, намекнуть, а то она забывчивая, посмотреть реакцию и лишь потом поговорить с Томилой. Да, так правильней всего. О рабе надо подумать, нужен ли он живым? С одной стороны, может подтвердить, а с другой, — надо ли, чья возьмет? Анализ рабских снов вещь ненадежная. Пока подожду, пусть все идет как обычно. Но каков варвар! Странный раб. Пусть мои жрицы за ним понаблюдают.

Викария позвонила в колокольчик.

— Лютиния, принеси вина.

— Твое любимое, сестра? — Помощница — сама невозмутимость.

— Да, только разбавь, пожалуйста, водой побольше. В горле пересохло. — «Интересно, об этом ты тоже расскажешь Томиле? Впрочем, неважно. Хорошо, что раба отпустила, пусть идет как идет».