Константин Мзареулов - Зачарованный мир

– Сегодня вам обоим понадобится свежая голова и трезвый рассудок, – мягко, но строго заметил ожидавший на лестничной площадке Светобор. – Сумук отдохнет часок в моих покоях.

Скорчив удивленную гримасу, Борис не без вызова в голосе осведомился, для какой радости ему быть сегодня рассудительным. Для самого себя он, по его словам, давным-давно все решил и решений своих менять не намерен: Туровскому княжеству опасность не грозит, а потому Туров не намерен отдаваться под ярмо Царедара. На это Светобор посоветовал ему поинтересоваться в приказе Тайных Дел насчет арестованного полчаса назад магрибского наемника.

Оставив растерянного Бориса наедине с его недоумениями, Великий Волхв провел джадугяра в свои палаты, велел младшим жрецам никого не пускать, указал Сумукдиару на резной стул и спросил жестким голосом:

– Ты все понимаешь в последних событиях?

Событий за эти дни случилось немало, но гирканец понял, о чем идет речь. Покачав головой, он признался:

– Не особенно. Могу лишь догадываться. По всей видимости, приспешники Перуна…

– Перуна, Макоши, Ярилы и Хорса, – уточнил Светобор. – Но ты продолжай…

– Вот, значит, как… – Сбившись с мысли, Сумук ненадолго замешкался. – Итак, группа магов, посвященных прежним богам, попыталась совокупным колдовским натиском изгнать Зло за пределы Среднего Мира, не используя при этом ни военной силы, ни внешних источников говве-а-джаду. Кроме того, они не пожелали согласовать свои планы с адептами Единого. И Силы Мрака сумели разрушить сеть чародейской паутины.

– И для тебя нет ничего непонятного? – настойчиво повторил Великий Волхв.

Поразмыслив, Сумукдиар ответил, что совершенно не ясно, за каким бесом полез в петлю Охрим Огарыш. Ведь кары перетрусивших удельных князьков должны были обрушиться в первую голову на волшебников, колдунов, ведунов и чародеев, но никак на воевод. Тем более что Охрим живет в Царедаре, где правит Ползун, который не будет вроде никого преследовать.

Снисходительно хмыкнув и дернув щекой, Светобор сказал раздраженно:

– Романтик ты… Слишком хорошо о людях думаешь. Эти полудурки вздумали осуществить свой замысел без нас, одним только чародейским штурмом, а когда мы все же попытались им посодействовать… – Он выругался. – Вместо того чтобы принять нашу помощь, они развернули Фронт борьбы против нас!

– Я почувствовал что-то в этом духе, – растерянно подтвердил Сумук. – Но думал, что мне почудилось. Я был уверен, что Силы Зла победили из-за несогласованности наших усилий.

– Какая уж тут несогласованность! Силы Зла никогда' не победили бы нас даже поодиночке! – яростно прорычал Светобор. – Но гады из Перунова воинства помогли слугам Велеса!.. А Охрим… Он изначально говорил, что колдуны без поддержки простых смертных не добьются победы, и предлагал подкрепить магический натиск рейдами армейских дружин. Если бы войска заблаговременно разгромили хоть часть капищ, где поклоняются темным божкам, то волшебство без помех довершило бы сие благое дело. Но жрецы Хорса и Ярилы отвергли предложенное им содружество, и тогда воевода Алберт – тоже дуб еще тот – заявил, что его латники не покинут казарм… И вовсе Охрим не вешался – его бесчувственного сунули в петлю регенты Велеса, но челядь успела вытащить старика из удавки.

Потрясенный коварством и глупостью тех, кого полагал естественными союзниками, гирканец не мог выговорить ни слова. Будущее, независимо от заверений Светоносного, рисовалось ему в самых мрачных красках… Печальные его раздумья были прерваны осторожным стуком в дверь. Голос из прихожей звучал робко:

– Владыко, приходили от князя, на Вече кличут…

– Идем, – со вздохом проговорил Великий Волхв. – Попробуем совершить чудо, ибо нам, и только нам, под силу убедить князей. Кто же сделает это, если не мы – на то ведь и даровано волшебное умение, чтобы творить чудеса.

– От нас требуется больше, чем простое чудо, – прошептал Агарей. – Я разуверился в успехе, владыко, но крест свой мы, безусловно, обязаны взгромоздить на Голгофу.

Неожиданно развеселившись, Светобор посоветовал молодому джадугяру поостеречься, чтобы на оном кресте его ненароком не распяли – вверх ногами. Потом снова сделался серьезным до угрюмости, и они второпях обменялись задумками: какой линии держаться на Вече. Ничего особенного придумать не сумели, только и оставалось, что терпеливо и напористо вразумлять колеблющихся и тех, кто не уверен в надобности заединства. О том же, чтобы переубедить явных недругов, и не вспоминали – пустое дело. Снова подсчитали силы: получалось поровну «раскольников» и «заединщиков», да еще человек девять, не примкнувших пока ни к тому, ни другому лагерю.