Array rakugan - Коридор

Дальше я не стал слушать. Тем временем Динки принесла десерт. Наклонившись к ней, я шепотом спросил:

— Где молодой хозяин?

— Сидит на вишне в саду.

Это было одно из любимых мест Гарри. Летом он проводил там кучу времени. Разумеется, идеальный Драко скорее умер бы, чем стал есть немытые вишни прямо с дерева, но наш ребенок не видел в этом ничего страшного.

Извинившись — впрочем, ни Белла, ни мадам Блэк в пылу спора этого не заметили, — я вышел в сад. Было уже почти совсем темно, над головой носились летучие мыши. В кустах мелькал хвост Хаски — пес, должно быть, охотился на садовых гномов.

Остановившись под вишней, я посмотрел в темную перепутанную массу ветвей и спросил:

— Ты слезать будешь?

Сверху решительно ответили:

— Нет.

— Что, всю ночь станешь там сидеть?

— Угу.

— Да пожалуйста, — сказал я, пожимая плечами. — Только, если не возражаешь, я тебя приклею чарами. А то еще ненароком заснешь и свалишься во сне. Ну?

На дереве молчали. Потом Гарри сказал:

— Не надо. Я сейчас…

Ветки заскрипели. Я подошел ближе, и Гарри спрыгнул с дерева в мои протянутые руки. Я с трудом удержался на ногах, но все же сумел аккуратно поставить его на землю. Потом сел перед ним на корточки.

В темноте выражение лица Гарри было трудно различить, но красноречивое хлюпанье носом говорило само за себя.

— Ты ревешь, что ли?

— Нет, — быстро ответил он и вытер нос рукавом.

— Знаешь ведь, что надо сдерживать стихийную магию! Когда хочется в туалет, ты же не делаешь свои дела прямо в штаны, правда? А тут что на тебя нашло?

— Ничего. Не знаю.

— Все, пойдем домой. Извинишься перед бабушкой, и спать.

— Не буду извиняться.

— Гарри, ты вел себя плохо.

— А чего она?!

— Ну… у нее такой характер. Мне вот тоже хочется запустить в нее ступефай, но я же держу себя в руках.

Гарри фыркнул — мысль об оглушенной мадам Блэк его насмешила.

— И маме будет приятно, если ты извинишься.

— Не хочу.

Я отвесил ему хороший шлепок, но это не помогло — дитятко только сильнее заупрямилось. Пришлось попробовать другую тактику.

— Раз так, делай, как знаешь. Но тогда я тоже обижусь и не буду тебе читать на ночь. Целую неделю.

Это уже была серьезная угроза. Сам Гарри пока одолевал страничку за полчаса, а у него лежала только-только начатая книжка про индейцев.

— Ладно, — сказал он, подумав.

— Вот и умница. Пойдем?

— Только ты понеси меня на плечах, хорошо?

Можно было, конечно, ответить, что это капризы, что Гарри не маленький и отлично дойдет сам. Но вместо этого я сказал:

— Залезай.

Гарри взобрался ко мне на плечи и уселся верхом. Я поднялся, касаясь дерева, чтобы не потерять равновесие, и медленно двинулся к дому. Гарри ужасно давил на плечи, а вдобавок я при каждом шаге увязал в земле. Но это ничуть не злило, наоборот — такая приятная тяжесть…

“Своя ноша не тянет”, мелькнула в голове невесть откуда взявшаяся поговорка.

Я подумал об этом и тут же забыл. Вспомнил лишь через полчаса, когда мыл руки в ванной и увидел в зеркале, что к волосам прилипла вишневая смола.

Своя ноша — ну надо же…

Глава 4

— Венди, ты ошибаешься насчет матерей…

Они все окружили его, страшно встревоженные его волнением, и он поведал им то, что до сих пор скрывал.

Что поговорить о Поттерах надо срочно, сомнений не оставалось. И так затянули до невозможности — то у Гарри день рождения, нельзя портить ему праздник; то свадьба Реджи, опять-таки время неподходящее… В середине августа мы решили, что вот он, предел. Осталось две недели до Хогвартса, дальше откладывать некуда.

Жара в те дни стояла такая, что обедали, а заодно и ужинали мы только в сумерках. Днем можно было только пить, кусок в горло не лез. Пятнадцатого августа Гарри допоздна пропадал на Дервенте, а мы с Беллой ждали его на веранде с западной стороны дома. Было уже почти совсем темно, вокруг фонаря, подвешенного к потолку, вились мошки. Через дикий виноград, которым заросла веранда, ничего нельзя было рассмотреть, но мы точно знали, что Гарри уже идет домой. На карте, разложенной на столе, была видна светлая точка “маячка”. Быстро идет, однако, — наверное, купался до последнего…

Я стоял на ступеньках с сигаретой в руке. Из сада пришел Спайк, поднялся на пару ступенек и улегся у моих ног, высунув язык и часто-часто дыша.

За спиной раздавался мерный скрип кресла-качалки, в котором устроилась Белла. Разговор, который мы вели, повторялся уже в сотый раз с вариациями: