Array rakugan - Коридор

— Он — нет, а ты — да…

Но, увидев мое страдальческое лицо, Рита засмеялась и замахала рукой.

— Расслабься, Руди, я сама все за тебя напишу. Можно подумать, я не знаю, что ты скажешь… А к Фортескью зашла просто выпить кофе.

Стоило мне сделать пару затяжек, как рядом с нашим столиком возник Гарри в форменной кепке. Увидев меня с незнакомой женщиной, он смутился, но тут же посмотрел строго и сказал таким ледяным тоном, будто мы были не знакомы:

— Простите, сэр, у нас не курят. Потушите, пожалуйста, сигарету.

Рита уже успела избавиться от своей.

— Мы же на улице, — попытался возразить я. — Год назад еще можно было!

— А теперь нельзя. Такие правила. Потушите, пожалуйста.

Тролль бы побрал эту моду на борьбу с курением! Я положил сигарету в пепельницу, но не затушил. Когда Гарри уйдет, можно будет взять. Не все же здесь такие правильные…

Я хотел было представить Гарри Рите, но его уже и след простыл. Любая другая на ее месте не упустила бы случая сказать что-нибудь вроде: «Какой он милый, весь в тебя» или «Надо же, как вырос». Но Рита только проводила Гарри взглядом и снова повернулась ко мне.

— Руди, раз мы встретились, я хотела кое-что обсудить…

Я с облегчением откинулся на спинку стула. Хоть что-то в этом мире не меняется! Мне даже легче стало. Я набросил заглушающее заклятие на наш столик, а Рита вытащила пергамент с пером и скомандовала: «A, B, C». Быстропишущее перо послушно стало выводить одну за другой все буквы алфавита. Со стороны создавалось полное впечатление, что Рита берет у меня интервью.

— Я пишу книгу, — сказала она и, чуть помедлив, добавила: — Биографию.

Я поперхнулся дымом. Зная Риту, трудно поверить, что она днями и ночами кропает жизнеописание какой-нибудь модной певички, скончавшейся от передоза Felix felicis. Так что варианты, о ком она могла бы писать, были один лучше другого…

— Чью биографию? Дамблдора? — ляпнул я первое, что пришло в голову.

На мое удивление, Рита даже не улыбнулась. Только сказала: «Бинго», и принялась развязывать шейный платок ярко-лилового цвета. Солнце жарило беспощадно, хотя всего пару часов назад было прохладно и ветрено. Под платком на шее у Риты обнаружилась тонкая нитка жемчуга.

— Ты шутишь? — спросил я на всякий случай. — Кому это интересно? Его подвиги и так известны каждому младенцу…

Рита кивнула.

— Верно. Но видишь ли, я хочу написать его [i]настоящую[/i] биографию. Без прикрас и умолчаний.

Я медленно выдохнул.

— Рита, ты спятила? А то сама не знаешь, какое у нас время! Господин директор, конечно, приветствует критику в свой адрес… Но только до определенных пределов, а ты никогда не умела вовремя останавливаться.

— В отличие от тебя, — Рита сощурила глаза, — останавливаться я [i]умею[/i].

Кажется, я ее задел, и она надулась. Ничего, долго обижаться не будет — ей ведь что-то от меня нужно, хотя пока неясно, что именно…

Рядом со столиком прошел Гарри и бросил на меня укоризненный взгляд. Я поднял руки ладонями вверх — все, все, не курю.

— Так от меня-то тебе что нужно?

Рита снова оживилась, наклонилась над столиком и придвинулась ближе. Мне казалось, духи у нее должны быть, как обычно, такие приторные, что скулы сводит. Но на удивление сейчас от Риты пахло чем-то легким и только слегка сладковатым, вроде персиков.

— Руди, ты же не будешь убеждать меня в том, что все ваши архивы сгорели и ничего не осталось?

— Буду, — уверенно сказал я, глядя, как блестит в солнечном свете жемчуг у нее на шее.

— Мне очень нужны ваши сведения. Без них книга будет неполной, — Рита даже не слушала меня. — Ты знаешь, что можешь рассчитывать на конфиденциальность, что я никогда не…

— Хорошо, — вдруг вырвалось у меня.

Я слишком давно знал Риту. Спорить с ней — только зря тратить время. А доверять ей можно, она параноик едва ли не больший, чем я, и умеет держать в тайне источники информации. В любом случае я собирался сам решить, что ей показать, а что нет, и Рита это знала.

— Но у меня есть условие, — предупредил я. — Око за око… То есть, я хотел сказать — услуга за услугу.

Рита совсем не удивилась, только выжидательно смотрела на меня. Я взял ее перо — оно немного подергалось у меня в пальцах, но затихло, когда Рита на него шикнула. Подвинув к себе пергамент, я написал на нем три слова: «Том Марволо Риддл».

Рита, несомненно, поняла, о ком речь, — она была одной из немногих, кто знал настоящее имя Лорда. Мгновение она смотрела на запись, затем провела по ней другой стороной пера, и буквы исчезли.