Виктор Исьемини - Весенние грозы

Костер потушили, и рыцарь сошел вниз. С ним было два десятка человек — латники и женщины, в числе последних — мать ок-Вейспа. Пленный колдун уже рассказал, что всем в поместье заправляет эта дама, а сынок — хоть и храбрый рыцарь, но во всем слушает старуху. И план-то с убийством графа тоже придумала она.

Хозяйка Вейспа, коренастая, широкая в кости тетка, с обидой стала выговаривать Эрствину, что неблагородно и недостойно, дескать, нападать с такой огромной толпой на одного рыцаря. Это не война!

— Война? — Эрствин изо всех сил изобразил высокомерное удивление. — Верно, мадам, это не война. Это правосудие. И чем скорей окрестные господа уразумеют разницу, тем лучше будет для них. Передайте мои слова соседям, когда станете жаловаться на произвол графа Ливдинского.

На обратном пути небо стало хмуриться, ветер принес со стороны моря тяжелые тучи, пошел дождь, но настроение победителям погода не испортила. Подвыпившие ополченцы горланили песни.

Даже когда разразилась гроза с громом и молнией — и тогда ополченцы шагали бодро. Они возвращались домой, возвращались с победой. Давно не случалось им, ливдинцам, этак-то утереть нос окрестным сеньорчикам. Эх, и славный же граф у них!

Эрствин был доволен больше всех.

— Ну, как я ответил этой старой ведьме? — осведомился он, утирая дождевую воду с глаз и широко улыбаясь.

— Ты был великолепен! — серьезно кивнул Хромой.

— Это ведь был ответ не барона Леверкойского, а графа Ливдинского, верно? Хороший я теперь граф?

— Друг мой, не расстраивайся, но каков ты граф — будет видно лет этак через двадцать. Начал ты отлично. Держись теперь, не упусти достигнутого!

Гром пророкотал, перекрывая слова менялы, рев испуганной скотины и песню, которую орали ополченцы.

«Держись, малыш, — подумал Хромой, — не сдавайся. Сейчас ты уверен, что убил своего дракона, что теперь ты победитель повсюду — и как благородный барон, и как мужественный справедливый граф… Пока что у тебя все получается слишком легко, удача плывет в руки сама, и кажется: тебе по плечу сразить любого дракона. Любого, пусть только сунется! Пусть покажется на глаза, каков бы он ни был… На самом-то деле ты убил очень маленького дракона, твоя жизнь только начинается…»

Оставим теперь Хромого. Над ним сверкают молнии, грохочут растревоженные небеса. Эта гроза предвещает многое — не раз Мир содрогнется под ударами свыше, и случится это скоро. А хромой меняла едет во главе колонны радостных вояк, под струями дождя — и мечтает. Пусть помечтает… О чем? Неважно. О победах и соблазнах… о походах и поединках… о странной девушке Лериане, которая, оказывается, умеет улыбаться. Меняле есть, о чем мечтать.

А небеса пусть гремят и сверкают, они не в силах помешать мечтам.